Воевода заморских земель

Он кивнул на ручей, где целой стаей резвилась серебристая рыба. Дело шло к обеду – солнце жарило так, словно собралось вознаградить ушкуйников за свое долгое отсутствие во время зимовки в полярной тундре. Гриша снял кафтан – упарился. Оглянулся на Олега Иваныча – куда, мол? Тот посмотрел вперед, прислушиваясь к стуку топоров и веселому матерку работников, махнул было рукой… И тут же замер, показав рукой прямо перед собой.

Впереди, шагах в двадцати, за деревьями, синело узкое лесное озеро. Глубоко в озеро вдавался каменистый мыс, поросший зеленовато-голубым мхом, а на мысе, почти посередине озера, возвышалась небольшая часовенка с православным крестом на крутой, крытой дранкой, крыше. Выстроенная, похоже, довольно давно – бревна потемнели от времени. По берегу озера к часовне вела расчищенная от камней тропинка, довольно сильно заросшая папоротниками, видно, ею тоже мало кто пользовался. Олег Иваныч и Гриша переглянулись и, не сговариваясь, пошли к часовне.

Узкие ступеньки, на балке крыльца – надпись, иструхлявилась уже, но буквы разобрать можно:

«Строил мастер Иван Флегонтов в лето пять тысяч семьсот восьмидесятое от сотворения мира».

– Однако! – присвистнул Олег Иваныч. – Почти двести лет прошло. Вот уж поистине – тут русский дух, тут Русью пахнет!

Внутри пахло сыростью. Олег Иваныч и Гриша молча подошли к иконе Николая Угодника и долго молились. За здравие участников экспедиции, за упокой мертвых, за удачу. Потом постояли немного, отдавая дань памяти прошлым поколениям новгородцев, и вышли, аккуратно прикрыв дверь.

Прятавшийся в кустах на другом берегу озера молодой индейский вождь Чайак – Красный Орел – опустил лук. Да, конечно, хорошо было бы убить сейчас этих двух бледнолицых. Но только не здесь, у часовни! Чайак, хоть и не был православным христианином, однако побаивался чужих богов.

– Прокрадемся за ними? – спросил его младший напарник, светлоглазый Кав-ак Тлет – Снежный Глаз. Юноша был одет лишь в набедренную повязку из оленьей шкуры – его кожу, достаточно светлую для индейца – украшала воинственная раскраска из охры, на шее висело ожерелье из зубов волка. Волка этого – белого, огромного до чрезвычайности – Кав-ак убил в прошлую зиму, чем очень гордился.

Похожий на Гойко Митича Чайак лишь покачал головой в ответ на предложение юноши. Там, куда только что пошли вышедшие из часовни, слишком уж много бледнолицых, а их, людей-тлинкитов, всего двое. Может, это и плохо, что остальные остались на дальнем том берегу острова? Впрочем, Чайак так не считал – и двое индейских воинов уже большая сила!

– Спустимся вниз по ручью, – подумав, сказал молодой вождь, и воины, вытащив из кустов спрятанную лодку из плотной коры, спустили ее в светлые воды озера. Быстро обогнув часовню – вода даже не плеснула под мерными взмахами весел! – они резко свернули вправо, где брал начало узкий, в несколько локтей, ручей, впадавший в залив. В обычные годы ручей это вряд ли был бы пригоден даже для небольшой лодки, но нынешний июнь выдался дождливым, и вода стояла достаточно высоко. К тому же, ближе к заливу сложили плотину бобры. Сильное течение быстро разогнало легкое суденышко – время от времени приходилось тормозить, не веслами, а хватаясь за спускающиеся к самому ручью ветки. Росшие рядом с ручьем деревья полностью заслоняли его от любопытных взглядов. Высоко, в вершинах, перепархивая с ветки на ветку, пели птицы…

На берегу Софья с Ульянкой наконец сварили обед – наваристые щи с дичью – и теперь ждали возвращения мужчин. Солнце стояло высоко в небе. Жарило. Легкие порывы долетающего с моря ветра вовсе не приносили прохладу.

– Пойду на корабль, переоденусь во что полегче, – не выдержала Софья. – Наши придут – пусть подождут… Впрочем… – Она улыбнулась. – Пусть уж обедают, меня не дожидаясь, поди, голодные.

Пройдя несколько шагов по каменистому пляжу, она поднялась на судно по узким мосткам. Стоявший у трапа вахтенный с алебардой и в пластинчатом панцире – байдане, надетой ввиду жары прямо на рубаху, поклонился, пропуская боярыню. Та остановилась на корме, засмотрелась вокруг – уж больно красиво было. Синие, с белыми барашками волны неторопливо набегали на берег, поросший ярко-зеленой растительностью – малиной, орешником, жимолостью. Чуть дальше, у ручья, образовались настоящие заросли из кленов, ивы и дрока. А еще дальше над лесом дымчато-фиолетовыми уступами возвышались горы.

Проводив боярыню взглядом, Ульянка сняла кипящий котел, осторожно поставив его рядом с углями – чтоб не сразу остыл – поди знай, когда мужчины вернутся? От костра – а еще больше – от солнца – несло жаром. Ульянка вытерла пот рукавом. Подойдя ближе к заливу, скинула башмаки – потрогала ногой воду – брр! Холодновато. Может быть, в ручье?