Воевода заморских земель

– Конечно. – Ваня усмехнулся. – И завтра снова приду. Только пейотль, наверное, уже не буду больше…

– А это лишь малая доза, – покачал головой Чекильтай. – Впрочем, похоже, пейотль уже покидает тебя.

– Ну, тогда я пойду.

– Иди.

Около церкви Фрола и Лавра коварный пейотль снова достал Ваню – его стало рвать прямо у паперти.

А в тени храма, скрытый от чужих взглядов колючим кустарником, молился юный Тламак.

– О, Бог мой, Иисус Христос, прошу тебя, как никогда еще не просил, помоги мне! Я зря ввязался в это дело. Эти купцы – они вовсе не обычные купцы-почтека – по крайней мере, Таштетль. Кажется, я видел его приносящим жертвы в храме Уицилапочтли в жреческой одежде из человеческой кожи. Теночки верят в кровавые жертвы – ибо без человеческой крови остановится бег солнца и все живое погибнет. Они верят. Я тоже из народа теночков, я люблю Теночтитлан, великий город. Но я не верю кровавым богам жестоких жрецов, я верю в тебя, Иисус! А этот Таштетль… Мне страшно. Он знает о моей сестре. Боже, помоги ей! Прости меня, Господи, что я делюсь с тобой своими заботами – мне просто больше не с кем. Ты знаешь – и в Теночтитлане есть православные христиане, есть тайный храм – и там сейчас молятся за меня. Я верю тебе, Иисус. Прости, что я возношу тебе молитвы не в церкви: боюсь быть замеченным кем-то из людей Таштетля. Боже, как я рад, что ты сейчас слышишь меня. Спасибо, что ты есть. Помолился – и стало легче. И Таштетль уже не кажется таким страшным, в конце концов, он всего лишь человек…

Свет луны отражался в блестящей от пота коже юного ацтека, в глазах его отражалась надежда и радость.

Какой-то шум послышался вдруг у паперти. Тламак вздрогнул. И в этот момент откуда-то сверху прямо под ноги индейцу с треском свалилась тяжелая туша.

Люди Таштетля? Неужели выследили? И теперь только Иисус может помочь…

Бежать! Немедленно бежать.

До крайности взволнованный Тламак бросил взгляд на упавшего… Тот совсем не походил на теночка или отоми. Белый! Круглолицый, круглощекий парень с кудрявыми волосами. А как от него разит соком агавы! Интересно, что он делал на дереве – неужели спал?

Тламак неожиданно рассмеялся. Настолько рад он был, что это не Таштетль или его люди.

Криво улыбнулся и сверзившийся с деревины Олелька Гнус:

– Ну, чего ржешь-то? Не видел, как люди с дерева падают? Тьфу.

Отряхнувшись, Олелька сплюнул под ноги. И тут повторился тот самый звук, что привлек его внимание еще на дереве. Словно бы рычит кто-то там, у паперти.

Не сговариваясь, оба – Тламак и Олелька – заглянули за церковь. На земле в луже рвоты стоял на четвереньках белый темно-русый подросток. Его продолжало рвать.

Пожав плечами, Олелька поднял за волосы голову блюющего подростка. Заглянул в лицо – и сразу отпрянул. Этого еще тут не хватало. Жаль, не убили тогда стрелой, змееныша.

Тламак принюхался к рвоте. Усмехнулся:

– Кажется, этот парень близко сошелся с пейотлем. Хотя сейчас ему должно полегчать. Эй… Эй… Ты меня слышишь?

– Слы… слышу, – еле-еле откликнулся Ваня. Из глаз его градом текли слезы.

Тламак повернулся было к круглолицему:

– Давай отведем его… Ой…

Олельки Гнуса уже и след простыл. А чего ему тут оставалось делать?

Тламак вздохнул:

– Я отведу тебя домой. Где ты живешь? Не опускай лицо. Где? Ты? Живешь?!

– У… у церкви… Мих… Мих…

– А, у церкви Михаила Архангела. Знаю. Вставай, пойдем.

Ваня, шатаясь, поднялся. С помощью Тламака сделал первый шаг. Затем еще. Так и шел всю дорогу, держась правой рукой за теплое плечо молодого ацтека.

– Олег Иваныч, там Ваню привели, – заглянув в палаты воеводы, произнес стражник.

– И что… Как – привели? – Адмирал-воевода оторвался от груды бумаг. – Давайте его сюда. И зовите Геронтия.

Поддерживая под руки, слуги ввели Ваню. Да… Действительно, почти невменяем. Упился, что ли? Нет, бражкой вроде не пахнет… Какой странный у него взгляд – словно бы и не узнает. Зрачки расширены. То плачет, то смеется. Ха!

Олег Иваныч хлопнул себя по лбу.

Наркотики!

Явно чего-то нанюхался парень! Или обкурился. От чего здесь можно так забалдеть? Кокаин? Нет, тот южнее, в Перу, у инков. Значит, еще какая местная дрянь. Куда Ваня ходил-то? А к знахарю! Вот завтра этому знахарю…

– Ведите-ка его спать, – приказал Олег Иваныч. – Только, сперва умойте. Завтра, ужо, разберемся. Кто его привел-то?

– Парень один. Местный. Ушел уже.

– Ушел… Ну, ладно.

Только наркомана нам и не хватало! Олег Иваныч потряс головой. Сердито сдвинул к краю стола кучу бумаг – отчеты, карты торговых путей, списки имущества – возился с ними с утра, сам уже как наркоман стал. О доме позабыл, о жене. Бедная Софья! Последнюю неделю сидит все вечера одна-одинешенька – местные языки учит. Эх, в кино б ее сводить или на концерт. В крайнем случае – в кабак… А что? Неплохая идея.

Улыбнувшись, Олег Иваныч накинул кафтан и, пристегнув к поясу шпагу, поднялся этажом выше – в собственные жилые апартаменты.

Софья еще не ложилась, сидела грустная – ждала мужа. Дал же Бог счастье такое…

– Не спишь, Софьюшка?

Боярыня оторвалась от книги:

– Олег! Наконец-то.

– А пойдем-ка в корчму завалим!

– Так ведь… Поздно уже.