Воевода заморских земель

В центре города Теночтитлана, посреди цветников и садов, на главной площади, опоясанные высокой зубчатой стеною с изображением змей, прямо напротив дворца расположились вереницей величественные храмы. На южной оконечности площади, ближе к городскому району Мойотлан, высился храм Тескатлипоки, божества ночи, войны и молодости, покровителя молодых воинов – йааков. Звание это давалось мальчикам-подросткам, окончившим воинскую школу тельпочкалли, только после первой битвы. Напротив этого храма – большое прямоугольное здание, где находится куашикалли – золотой сосуд в виде лежащего ягуара. Сосуд этот – для вырезанных человеческих сердец, что плавают там, в крови, угодные богам и Солнцу. За куашикалли – высокий цилиндр, сложенный из крупных каменных блоков – храм Кецалькоатля – Пернатого Змея – божества ветра и воздуха, покровителя искусств. Внутрь храма ведет вход в виде раскрытой пасти змеи, змеиное туловище же, расписанное яркими красками – зеленой, белой, бирюзовой – словно обвивает полукруглые стены храма. Сверкают вделанные в стены золото и самоцветы. Рядом – приземистое сооружение для священной игры в мяч, чуть подальше – святилище богини-матери Сиуакоатля, за ним – украшенный драгоценными камнями храм бога солнца Тонатиу, дальше – Дом Змеи – храм богов покоренных народов, тут же огромное количество всяческих каменных сооружений, больших и маленьких, высоких и низких, а в центре – громадная пирамида теокалли – Дома Богов. Основание пирамиды – саженей сто, никак не меньше, на западной стороне – широкая лестница с балюстрадами в виде извивающихся змей, устрашающе мерзкие головы которых лежат на земле, обрамляя вход. На вершине теокалли рядом расположены два храма – бело-голубое святилище бога влаги Тлалока и бело-красное, украшенное черепами – Уицилапочтли, племенного бога теночков-ацтеков. Кроме черепов, храм украшен изображением бабочек – символов огня и солнца, у входов (их два, с востока и с запада) мужские статуи, а перед ними – большие продолговатые камни, облитые запекшейся кровью, – жертвенники.

– Шошчицаль говорит – там наш Ваня, – показал на громаду теокалли Гришаня.

Они с Олегом Иванычем стояли на украшенной цветами дворцовой террасе, любуясь – стороннему наблюдателю могло показаться именно так – величественной панорамой города. На самом же деле почти ничего от подобных чувств, охвативших пленных новгородцев в первые дни, уже не осталось. Теночтитлан был для них сейчас – город-враг, город жестоких воинов, город жестоких богов, жаждущих человеческой крови – их крови, крови Вани, крови всех жителей Ново-Михайловского посада! Не утопающие в садах улицы видели сейчас пленники, не великолепные дворцы и храмы, не блистающие воды каналов, а огромные каменные кольца – кольца змеи с отвратительно разинутой пастью. Из пасти этой, из пасти города Теночтитлана, остро смердело кровью.

– Мы должны выбраться, Гриша, – положив руку на плечо другу, тихо сказал Олег Иваныч. – И забрать с собой Ваню. А дальше…

– А что – дальше? – тяжело вздохнул старший дьяк. – Ты только посмотри, Олег Иваныч, какая силища у этих проклятых теночков! Ну, выберемся мы, а потом? Представляешь, толпы демонов навалятся на посад? Их же множество – не помогут никакие пушки, и хорошо, если многим жителям удастся погибнуть в битве, потому что с пленными… ты сам знаешь, что будет! Ух, злобные мерзкие созданья!

Олег Иваныч покачал головой, вглядываясь в мерцающие за городскими кварталами воды озера Тескоко, в белый песок дамбы, в рыжеватые горы на горизонте:

– Нет, Гриша, не прав ты насчет силищи. Сколько врагов у теночков? То-то. Да и у правителя – он, кстати, по-моему, неплохой мужик – недоброжелателей хватает. Что же касается злобности… Что, Шошчицаль – особо злобная?

Гриша покраснел.

– Она хорошая, – тихо произнес он. – А остальные? Эти уроды жрецы – Таштетль, Асотль, прочие… Кажется, и нет во дворце, кроме Шошчицаль, ни единого доброго человека. Правда, этот наш парень, Майотлак, тоже вроде не злой, хоть и жрец. Тлакуил.

– Кто?