Воевода заморских земель

— Что ж, зовешь — зайдем. Пошли, Геронтий. — Наказав воинам глядеть в оба, Олег Иваныч вместе с Геронтием — оба в бобровых полушубках, в треухах — согнувшись, протиснулись внутрь яранги. Жилище изнутри оказалось куда более просторным, нежели выглядело снаружи. И более привлекательным, уютным даже. Не сказать, чтоб этот плосколицый самоед жил в пошлой роскоши, но и убогим внутреннее убранство назвать было нельзя. Добротные шесты, аккуратно затянутые оленьими шкурами стены, посередине — сложенный из круглых камней очаг, небольшой, что и понятно — камни-то приходится возить с собой, как, впрочем, и всю ярангу, в том числе и пол из лапника, застланного все теми же шкурами.

— У нас пропал молодой охотник, — усевшись по-турецки, пояснил Олег Иваныч. — Следы, увы, успело занести снегом. Труп, слава богу, мы тоже не обнаружили. Может, ты чего видел?

— Иттымат много чего видел, — хитро улыбнулся эвенк. — Только вспомнить трудно.

Олег Иваныч молча расстегнул полушубок и вытащил из-за пояса нож с резной рукоятью из рыбьего зуба.

Самоед испуганно попятился.

— Не боись, — успокоил его воевода. — Что нужное вспомнишь — твой будет.

— Уах! — Иттымат восторженно зацокал языком. Нож ему явно понравился.

Угостив гостей строганиной — кстати, ничего себе оказалось это сырое промерзшее насквозь мясо, даже вкусно, — Иттымат полуприкрыл глаза и принялся задумчиво раскачиваться, несколько напоминая видом вконец обдолбанного нарка. Вспоминал он долго. Олег Иваныч переглянулся с Геронтием и медленно убрал нож обратно в ножны. Вернее, хотел убрать, но до конца не успел — самоед неожиданно быстро схватил его за руку:

— Вспомнил! Видел следы, как же. А рядом — следы нарт, так.

— Каких еще нарт? — разом поинтересовались гости.

— Чукчи — народ оленей, — улыбаясь, пояснил Иттымат. — Их нарты. Говорю вам — увезли вашего в стойбище.

— И далеко ли?

— Три, нет, четыре раза посветлеет небо, пока доедете. Вверх по реке Берелех. Она тут рядом, я покажу.

— Ну, уж, изволь. Держи нож.

Передав обрадованному эвенку обещанный нож, Олег Иваныч выбрался наружу. Вслед за ним выбрались и Геронтий с хозяином.

— Однако, сейчас к чукчам поедете?

— Почти. Давай веди, показывай.

— Во-он, видишь — следы полозьев? К Берелеху-реке те следы и приведут.

Олег Иваныч усмехнулся:

— Представляю ту речку. Летом рыбка в ней знатно ловилась. Эй, ребята, поворачивай-ка в острог. Вооружимся да припасы возьмем. Завтра, как рассветет, Поедем.

— Оружье не забудьте, — посоветовал Иттымат. — Чукчи — народ военный.

Проводив незваных гостей взглядом, хитрый эвенк ухмыльнулся и скрылся в яранге.

— Эй, русичи! — хлопнул он в ладоши. — Выходите. Однако, уехали ваши. Совсем-совсем уехали.

Из-за оленьих шкур в задней части яранги выбрались к очагу двое — Матоня и Олелька Гнус. Оба исхудалые, дрожащие.

— Ну, удружил ты нам, Иттымат, век помнить будем. — Растирая затекшие руки, поблагодарил Олелька. Матоня лишь ощерил в улыбке-гримасе зубы.

— Бадья железа за вами, — бесстрастно напомнил Иттымат.

— Само собой. Сделаем, — разом заверили гости. Затем попросили принести мяса. Дождавшись, когда Иттымат выбрался в чоттагын, Олелька повернулся к Матоне:

— Жаль, дядька Игнат в пурге потерялся.

— Лучше б его вообще не было. Кто старика убил с девкой?

— А ты сам-то…

— Я лишь после потешился. Молодость вспомнил, как глаз шипить, когда его вымают. А твой Игнат дурака свалял — запомнят, дескать, расскажут. А чего рассказывать-то? Как мы эту самоедскую девку втроем снасильничали? Дак как же — аппетитная деваха попалась, особенно как одежки свои в чуме скинула. Я б, наверное, и не убил бы. Все Игнат. И золотую пайцзу с девкиной шеи себе забрал, гад. Он, он. После нам наплел — что из осторожности убил. Но пайцзы-то на шее убитой девчонки уже не было… Осторожный, мать его. Вот и доосторожничался теперь — сгинул.

— Уах-уах, — покачал головой Иттымат, внимательно прислушивающийся к беседе из чоттагына. — Однако, я, кажется, знаю, кого убил этот Игнат. Не иначе — старого глупого Итинги с внучкой. Ну, таких и не жалко, дуракам — дурацкая смерть. А этот Игнат… Может ведь, и не сгинул. Кочевье Ирдыла рядом, если, правда, не подались на заход солнца. Заехать, что ли, к Ирдылу, узнать? Ладно, там видно будет.

— Кушайте, дорогие гости. — Войдя в ярангу, Иттымат с поклоном протянул гостям строганину. Те просидели у него долго — совсем надоели хозяину. Гостили бы и дольше — тепло, ветер не дует — да Матоня толкнул в бок слишком засидевшегося приятеля:

— Пошли уж, хватит рассиживать.

Олелька согласно кивнул, и нечистая пара, от пуза поев строганины, пустилась в обратный путь. Было тихо — ни ветерка — мороз ослаб, сквозь разрывы низких облаков в полночном небе моргали звезды.