Воевода заморских земель

Ыттыргын молча выслушал перевод. Он не доверял белым людям, да и как можно им верить? Вон их сколько вокруг — у десятка оленных племен не наберется столько воинов. Понимал Ыттыргын, одно осталось богатырям — умереть с честью, так бы и поступил, ввязался бы в битву, не раздумывая долго. Одно удерживало — кроме богатырей, тут еще и люди Ирдыла — старики, женщины, дети. Народ слабый — а ну как не выдержат пыток, покажут дорогу в стойбище? Что тогда? И ведь не предупредить никак. Впрочем…

— Слушай меня внимательно, Томайхо-мэй, а ты, Ирдыл, эти мои слова белым не говори. Не знаю, что сейчас будет — поединок или битва. Как начнется, бери оленей и стрелой несись в стойбище. Скажешь Чеготтаю — мы все погибли в битве с белыми людьми из Гусиной губы, их очень много. Пусть оленьи люди уходят. А пленного — пусть принесут в жертву злым духам тундры. Впрочем, Чеготтай и так это сделает. Запомни мои слова, Томайхо-мэй, и все сделай, как я сказал. А ты, Ирдыл, скажи белому: Ыттыргын вызывает его на славный поединок. Если побеждаю я — они уходят, если он — уйдем мы.

— Поединок? — Олег Иваныч усмехнулся. — Согласен. Только с одним условием: в случае моей победы они отдадут Гришу.

Ыттыргын молча кивнул.

— И оружие выбирать буду я. Постараюсь подобрать схожее. — Адмирал-воевода задумался. — Эх, если бы у них были мечи.

— У Ыттыргына есть меч, — горделиво вскинулся старый Ирдыл. — И он владеет им, как никто в племени!

— Что ж — тем лучше. Тогда — меч. И полное вооружение.

Они сошлись там же, на реке, где еще не успела высохнуть кровь. Олег Иваныч — в легкой, но прочной, стальной бригантине-кирасе, работы нюрнбергских мастеров. Все сочленения перед боем смазаны жиром — двигаться легко, удобно, да и мороз небольшой — потому и новгородцы многие — в кольчужных доспехах поверх стеганых ватников. Было бы морозно — тегиляи б надели, а так — кольчужица из тонких колец, сверху — два панциря: «верховой» из крупных массивных колец и «низовой» — из более мелких. Кто и в байданах — тоже доспех кольчатый, только кольца плоские, в виде шайб, да расковка не очень надежна. На некоторых — пластинчатые брони тяжелые, тоже поверх кольчуг. Вообще же, давно заметил Олег Иваныч, западноевропейский «немецкий» полный доспех — стальные латы — наиболее удобен, прочен и легок. Скажем, вес сплошного латного нагрудника-кирасы — около семи килограммов, кольчужного панциря — двенадцать, а бахтерца — застегивающейся на боку кирасы из налезающих друг на друга пластин — и около пуда будет. Потому и предпочитал адмирал-воевода надежные и удобные немецкие латы. Фирма — она и в пятнадцатом веке фирма! Перед боем надел на голову круглый шлем-арме, что давно уже делали в Новгороде по образцу европейских. Холодное железо! Да ведь шлем не сразу на голову надевается — на ватный подшлемник.

Соперник, чукотский богатырь Ыттыргын, облачился для боя в наборный панцирь из плотной моржовой кожи, с нашитыми поверху пластинками из оленьего рога — для пущей крепости. На голове — шлем из такой же кожи, с устрашающей полумаской, на левом плече — прикрепленный щит-крыло. Странный доспех, очень странный. А меч — так еще страннее: прямой клинок, заточенный с одной стороны, со скошенным концом. Длина — примерно с обычный европейский меч. Двуручная рукоять из рыбьего зуба. Заканчивалась рукоять большим кольцом, сквозь которое можно было бы продеть руку. Никогда не видал Олег Иваныч подобных мечей, потому следовало быть осторожным. С таким кольцом очень удобно вращать клинок над головою, словно мельничные крылья.