Воеводы Ивана Грозного

Только можно объяснить неожиданный взлет И.Д. Колодки Плещеева. В семействе Плещеевых он был старшим представителем. Его отец, Дмитрий Михайлович, добился когда-то окольничества, но сам Иван Дмитриевич никакими заслугами и высокими чинами до опричнины отмечен не был. В «Дворовой тетради» он числился заурядным дворовым сыном боярским по Переяславлю-Залесскому[305]. Разрядами до опричнины он просто не замечен (!), и, быть может, совершенно не обладал командным опытом. И вдруг — высшее, а затем несколько просто высоких назначений в опричном корпусе. Судя по разрядной росписи опричного выхода под Калугу весной 1568 г., Иван Дмитриевич был назначен опричным «главнокомандующим» — первым воеводой большого полка. Одновременно с этим войском в районе Одоева и Мценска разворачивалась вторая опричная армия — под командой А.И. Плещеева-Очина. По свидетельству росписи совместного похода одоевских и калужских полков, который так и не был совершен, Иван Дмитриевич стоял выше А.И. Плещеева-Очина: в случае схода тот должен был подчиниться. В 7076 г. (трудно понять, что имеется в виду: конец 1567-го или весна 1568 г.) И.Д. Колодка Плещеев возглавлял небольшой отряд опричников в той же Калуге[306]. В конце 1568 — первых месяцах 1569 г. Иван Дмитриевич стоял с крупными силами опричнины (отряды еще трех военачальников) во Ржеве Володимирове как первый воевода[307]. В 1569 г., видимо, на весенние и летние месяцы до августа включительно, его назначили первым воеводой полка правой руки вместо умершего А.П. Телятевского в большой опричной армии, стоявшей под Калугой, а затем передвинутой к Туле. И.Д. Плещеев оказался в подчинении у своего родственника Ф.А. Басманова, который на этот раз был поставлен главнокомандующим. В мае 1570 г. Ивана Дмитриевича расписали первым воеводой в отряде, стоявшем «у Онтонья Великого» по вестям[308]. Возможно, тогда часть подчиненных ему сил участвовала в разгроме крымских татар 21 мая под Зарайском: воевода кн. Д.И. Хворостинин доложил царю, что ему удалось разбить неприятеля; но в этом году он не был расписан в какой-либо отряд, оборонявший южные рубежи; в то же время его брат, кн. А.И. Хворостинин, стоял вторым воеводой у И.Д. Плещеева. Возможно, произошла ошибка, и на самом деле Ивану Дмитриевичу тогда был подчинен не Андрей, а именно Дмитрий Хворостинин. С.Б. Веселовский ошибочно писал о И.Д. Плещееве, что он «…на службе в опричнине ничем не отличился»[309]. Между тем одно время в опричной военной иерархии Иван Дмитриевич стоял на первом месте! Более справедливо, думается, мнение Р.Г. Скрынникова, считавшего Ивана Дмитриевича «высокопоставленным опричником»[310]. После падения А.Д. Басманова-Плещеева в службах его родича виден перерыв на полтора года. После этого он получает скромное назначение третьим воеводой сторожевого полка (1572); вскоре идет в маленький Орешек «по ореховским вестям» для «береженья»[311]. Очевидно, этот человек на деле доказал, что силен не одними лишь родственными связями, но и воинским умением. Поэтому он не только уцелел в период опалы на Плещеевых, но и смог через некоторое время возобновить подъем по карьерной лестнице. После нескольких низких должностей он вновь «идет в гору». Ивана Дмитриевича постоянно отправляют на передний край «ливонского фронта». В 1573 г. он уже назначается воеводой в Юрьев-Ливонский. Правда, позднее его будут ставить в основном вторым или третьим воеводой в Юрьеве, но и это — много. В 7083 (1574–1575) г. Иван Дмитриевич участвовал в одном из ливонских походов, а.1582 г. возглавил передовой полк в одном из последних больших походов Ливонской войны. В 1575–1576 гг. он сидел первым воеводой в Пайде. В 1584 г., в первый же месяц правления царя Фёдора Ивановича, И.Д. Плещеева поставят вторым воеводой в полевую армию, отправленную под Серпухов «для приходу крымского царя и нагайских мурз»[312]. Вскоре этот военачальник был отставлен от службы, вероятно, по ветхости лет. В 1577 г. он еще фигурирует в «боярском списке» в статье «дворяне», в аналогичном документе 1585–1587 гг. против его имени уже стоит пометка: «Нет. В деревне»[313]. Что ж, на сей раз опричнина и родственная поддержка выдвинули в ряды видных московских военачальников дельного человека. Не видно, чтобы он блистал полководческим талантом, но его, скорее всего, считали толковым, надежным командиром.

Воображаемый облик Гедимина, восходящий к изображению в хронике Алессандро Гваньини «Описание европейской Сарматии» (XVI век)