Вой Фенрира (СИ)

- Всякое. В основном о том, как они героически в одиночку держали позиции, отбивая атаки в десятки раз превосходящие силы противника. Мне никогда не была особо интересна военная тематика, но за все время работы здесь и в других местах, я стала разбираться в технике и оружии не хуже любого солдата. А так... сплетни, любовные похождения, ненависть ко всему, что так или иначе олицетворяет противника. Черт, да мне можно спокойно брать деньги за психологическую консультацию. Мне вот удивительно, почему вы зашли именно сейчас, когда никого нет. Странно, ведь обычно люди ищут компанию, особенно в наше «безвыездное» время.

Алкоголь начинал действовать. Тело, почуяв присутствие горячительного внутри организма, встрепенулось, заставив мышцы непроизвольно сократиться.

- Что такое, капитан? – озадаченно спросил Купер.

- Алкоголь… я не пил его уже очень давно. – покашливая и пытаясь привести себя в норму, я старался не показывать неуклюжего вида.

- Так все-таки…

- Да брось, Джесс, - Купер вклинился в разговор, - какая разница почему мы здесь? Разве два солдата не могут зайти в бар в свободное от боев время перевернуть пару стаканов. Твое любопытство… оно, порой, бесит меня. Тебе все надо знать, быть в курсе дел и тому подобное. Зачем? Ты ведь все равно ничем не рискуешь: стоишь себе за стойкой и разливаешь спиртное. Зачем тебе все это?

- Затем, чтобы я могла поддержать разговор с таким алкашом как ты – ее голос поменялся. Он стал грубым, а глаза засияли в неприкрытой злобе. Через секунду она наполнила стоявший рядом фужер и одним махом опрокинула его, осушив емкость буквально за считанные доли секунд. Ошалевший от такого зрелища рядовой скромно опустил глаза и замолчал.

- Просто, Джессика, у нас есть маленький повод, чтобы позволить себе внеконтрактное поведение. Рядовой Купер сегодня выписался из медблока и через несколько дней, зализав оставшиеся раны, сможет вновь встать в ряды доблестного батальона под номером 20246. Сейчас каждый боец на счету, особенно после того крушения, когда погибло очень много хороших ребят и результатом которого стала травма рядового Купера.

- Ах, вот оно что! – ехидная улыбка расплылась по лицу бармена, - Значит это тебя, заледеневшего как кусок льда, врачи отхаживали все это время. А я то думала.

- Все было не совсем так…

-Конечно, я не сомневалась в этом. Однако, твое синюшное тело, лежавшее в палате, говорило совсем другое.

- Откуда тебе…

- Врачи тоже здесь частые гости, просто приходят и уходят до того, как здесь все провоняет потом.

Не дав рядовому придти в себя, Джесс снова разлила алкоголь по стаканам. Делая это так, будто в ее руках была вовсе не бутылка, а волшебная палочка, бесцветная жидкость разливалась по емкостям каким-то необычным образом. Ровной струйкой, не издавая никакого звука, стаканы наполнялись до самых краев, а затем, поднимаемые в воздух и сопровождаемые дурацкими тостами, опустошались в несколько глотков.

Все это было странно: этот бар, женщина-бармен, сама ситуация. Все очень сильно смахивало на нашу жизнь, на то как мы проводим ее в компаниях с людьми, которых знаем лишь несколько часов в день, с алкоголем, состав которого не знали даже те, кто работал над его созданием. Это все утомляло и одновременно заставляло сотни людей каждый раз, в одно и тоже время, приходить сюда и бездарно, в отчаянном стремлении разнообразить свою непростую и жалкую жизнь, пропивать все свои сбережения.

Я смотрел на нее и на Купера. На то как они ругались и спорили между собой, пытаясь доказать друг другу очевидные вещи. Как Джейссон в своей неуклюжей манере заигрывал с барменом и пытался выудить у нее право на свидание. Стыдно признавать, но у него не было ни единого шанса на положительный результат. Она была другой. Совершенно не той женщиной, которая услышав приглашение от парня, помчалась бы к нему на встречу. Ее грубый голос, охрипший и ставший почти мужским от постоянного вдыхания сигаретного дыма, отпугивал и приводил в ужас тех, кто впервые попадал сюда и пытался завести с ней разговор. Она почти не говорила шепотом. Ведь музыка, игравшая здесь почти все время, стихала лишь под самое утро, да и то, всего на пару часов, и заставляла ее почти кричать, иначе, ее бы просто никто не услышал. Да что там говорить, даже внешний вид, не лишенный, конечно, женских черт, был почти полностью перенят у наемников. Сухие, испещренные выпуклыми венами, руки, широкие плечи и большая грудь, выпиравшая из облегающей рабочей формы, все это создавало ей неоднозначную репутацию, порождавшую многочисленные слухи и домыслы.

- Я хочу услышать твой ответ, куколка – голос рядового начал искажаться, а слова превращались в нечто неразборчивое, но стремление, с которым рядовой добивался признания женщины, становилось все сильнее.

- Рядовой, если ты не прекратишь, я буду вынуждена вызвать охрану.

- Вызывай! Сделай это! Я не уйду пока ты не ответишь мне… и не ответишь положительно. Если понадобится, я вцеплюсь зубами в эту стойку и буду стоять так, пока не получу желаемого.