Вой лишенного, или Разорвать кольцо судьбы

Знала ли тетушка, что в ее несчастье виноват брат? Ири ответила однозначно — да! Это во многом объясняло враждебные отношения брата и сестры, стремление отца оградить дочь от Лурасы.

— Он боялся, что я узнаю, — прошептала девушка, глядя в потолок. — Всегда боялся.

Когда дверь в комнату стала отворяться, Таирия повернулась на бок и натянула на голову одеяло, притворяясь спящей. Слушать ворчание Урьяны желания не было.

За все дни пути, что дочь вейнгара провела колеся по петляющим тэланским дорогам, ночуя на постоялых дворах или в принадлежащих вейнгару замках, Ири извела саму себя противоречивыми желаниями. То ей хотелось вернуться в Антэлу и высказать все, что накипело на сердце, отцу, то броситься, куда глаза глядят, чтобы больше никогда не встречаться с обманувшими ее доверие людьми, то просто расплакаться, как малое дитя, чтобы слезы смыли горечь, накопившуюся в душе. Но ничего из этого она так и не сделала, позволяя все дальше увозить себя от родного дома.

Все это время Таирия старалась как можно дальше держаться от советника и няньки, опасаясь, что те заметят ее понурое состояние, или еще хуже, начнут расспрашивать, в чем дело. Врать она совсем не умела и переживала, что выдаст себя, а потому, предпочла лишиться удобства кареты и передвигаться верхом, несмотря на ломоту в теле и наваливающуюся под вечер всепоглощающую усталость.

Ее неизменным спутником в эти дни стал юный гвардеец — Истарг, что в начале пути помогал девушке выбраться из накренившегося экипажа. Сперва он держался поодаль, приближаясь лишь по зову, а затем занял место по правую руку от дочери вейнгара, развлекая ее байками из солдатской службы.

Парень проявил себя таким любезным и милым, что Таирия не смогла противиться его обаянию, и молодые люди постепенно сблизились, несмотря на пропасть разделяющую их от рождения. Истарг был старшим сыном ткачихи и рано пошел на службу, чтобы помогать матери растить сестренок. Такой, как он, не ровня вейнгарской дочери, но Ири решила не обращать внимания на предрассудки.

В тот день Истарг рассказывал девушке об одном своем знакомом, совсем не умеющим пить, который перебрав, начинает рассказывать всем находящимся поблизости, одну и ту же историю, что приключилась с ним в детстве, и тем самым порядком надоевшем своим товарищам.

Когда Таирия отсмеялась, ей на ум пришла одна идея, за воплощение в жизнь которой Ири приступила тем же вечером. Она собиралась выведать у няньки все, что та знала о сыне Лурасы, его исчезновении, и участии в этом своего отца, а для этого девушке требовалась помощь служанки, которая должна была приготовить подогретое вино с травами.

Преданная своей хозяйке Панька, выполнила указание в точности так, как того хотела дочь вейнгара. Весь вечер, что они с Урьяной провели за разговором, девушка подливала женщине вино с ритикой, отчего нянька постепенно все больше хмелела.

Наконец Таирия решила, что время пришло, и задала свой первый вопрос.

— А почему тетушка так и нашла себе мужа? — невинно хлопая глазами, спросила Ири, когда Урьяна закончила подробный рассказ об успехах своего сына.

— Кто? Милуани? — не сразу сообразила женщина.

— Нет, Лураса. Сколько себя помню, она во дворце живет.

— Так отказывалась она. Наотрез отказывалась, — ответила нянька. — Как мальца родила, так и слышать о муже не хотела, — в голосе женщины звучало искреннее осуждение. У тэланцев не принято женщине одной оставаться, разве что скорбящей о своей половине вдове.

— Мальца?

— Ну, да. Странного этого, не иначе, как проклятого.

Таирия чуть было не подавилась от таких слов.

— Проклятого? — едва слышно переспросила она.

— Глазищи у него какие были. Никогда таких не встречала, — поведала ей женщина, сотворив защитный круг от приспешников Аргерда.

— Какие? — Ири затаила дыхание, опасаясь, как бы Урьяна с перепугу не перестала говорить.

— Синие такие. Огнем горели, — наклонившись к девушке, прошептала нянька, словно боялась, что их подслушивают. — Он как пропал, вейнгар запретил даже имя его упоминать, чтобы беду не накликать.

— Тарген? — почти неслышно произнесла Таирия.

— Что ты! Не поминай, — воскликнула Урьяна, хватаясь за полупустой стакан. — Пропал и слава Траисаре.

Ири жестом подозвала Паньку, тихо сидящую в углу, чтобы подлила женщине вина.

— А что тетушка? — спросила Таирия, когда нянька, оторвалась от напитка.

— Лураса? Ничего. Любила она его, хоть и уродцем был. Кожа темная, как вымазанная, волосы темнее ночи, а уж эти глаза…

— И что, не искали его? — подавив раздражение, поинтересовалась Таирия.

— Кто ж его искать будет? Лураса, как с ума сошла. Старый вейнгар почил уже, а отец твой правильно сделал, что забыть велел. Зачем нам нечистый во дворце?

Девушка даже щеку прикусила, чтобы сдержать гневные слова, готовые сорваться с губ. Неужели она и впрямь так думает? — спрашивала себя Ири. Неужели в сердце этой женщины совсем нет места жалости и состраданию?

— А как он пропал? — тщательно контролируя свой голос, продолжила расспрашивать Таирия.