Вой лишенного, или Сорвать покровы с богов

Литаурэль качнула головой, отказываясь. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Пальцы пульсировали от ожога.

- Ну же, не бойся. Вода излечит, - не обращая внимания на нежелание своей подопечной, настаивала знахарка. Теперь в ее голосе сквозили ласковый призыв и убежденность, что ничего страшного не случиться.

Лита задумалась, прикусив губу. Она прислушалась к себе, к врожденному чутью Истинной, и поняла, что Хитара искренне верит в то, что говорит. Рискнув, девушка потянулась к каменной чаше. Дрогнувшие пальцы соприкоснулись с покрытой рябью поверхностью, нежданно оказавшейся остужающе свежей. Не раздумывая более, Литаурэль погрузила саднящие руки в прохладную воду, позволив ей смыть неприятные ощущения.

- Ополосни лицо, - вновь попросила Хитара, и Лита, зачерпнув пригоршню, коснулась ладонями разгоряченных щек.

Сдавило грудь, забилось тело в бурной стремнине, оплели прозрачные руки потока нечаянную добычу и вытолкнули на поверхность. "Свободная вода", - прожурчал поток, поднося к берегу податливое тело. "Желанная твердь", - стелясь травою, благоуханием отозвалась земля. Литаурэль шумно глотнула воздух.

- Что это было?! - взволнованно прошептала Рожденная с духом, все еще ощущая давление в груди и слыша шелест клонящихся на ветру трав.

- Ступай к алтарю, - Хитара улыбнулась и, развернув девушку лицом к огнищу, чуть подтолкнула ее вперед.

Все еще не пришедшая в себя Литаурэль, послушно пошла вперед. Женщины, преграждавшие ей путь к камню, расступились, как только тресаирка вошла в незримый круг. Налетевший порыв ветра взметнул их одежды, захлопал длинными юбками, заиграл широкими рукавами, но Истинная этого не видела, зачарованная танцем искр над гладкой черной поверхностью. Они то складывались в острие скалистого пика, то расцветали бутоном или раскрывались крыльями бабочки, то стекали непоседливым ручейком, чтобы затем вновь заплясать вершинками благодатного пламени.

Зрелище завораживающее. Все остальное меркло пред ним, сметалось шквальным ветром, терялось в черноте ночи.

Готовым сосудом Литаурэль приближалась к игривым огонькам, с единственной мыслью, с одним важнейшим желанием, пульсирующим внутри - коснуться. Все что ей требовалось - стать частью этого танца, влиться в него еще одной искоркой, дополнить блистающий хоровод тем светом, что горит в ее душе. Разделить с ними сущность духа.

Всем сердцем тянясь к замысловатому узору, Лита не слышала взволнованный шепот Хитары, не осознавала слов "Твоя правда, Минага", не замечала обступивших камень женщин, не зрела их соединенных рук. Она смотрела, как вытягивается искрящийся силуэт, как обретает форму колеблющаяся фигура, как лиловыми всполохами восстает из камня великая огненная стихия - одна из древнейших основ ее самой.

Глава 27

Багрянец закатного солнца почти утонул в недрах Дивейского моря, когда опальный вейнгар с небольшим отрядом эргастенских гвардейцев очутился у подножья скалы, венчаемой громадой Шисгарской крепости.

Спешившись, Матерн вскинул голову, чтобы уткнуться взглядом в сумеречную высь. Все говорило, что она там - карты, лента заброшенного тракта, с которой всадники недавно свернули, даже дребезжащая струна страха в его груди вопила о близости проклятого места, но… Надвигающаяся ночь надежно скрывала от выискивающих взоров человека монолитный остов, превращая и башенные пики, и зубья крепостных стен в рваные скосы лишенных растительности вершин. На мгновенье на лице мужчины отразились бурлящие в душе эмоции - смесь боязни и нетерпения, желания получить и отказаться от задуманного - а затем, губы его поджались, и резким кивком головы Матерн скомандовал привал.

Верховые, терпеливо ожидающие приказа командира, засуетились. Довольное пофыркивание лошадей, лишившихся седоков, хруст веток под ногами, возня со сбруей, ругательства и просто тихие разговоры оживили сень деревьев. Над головами раздалось хлопанье крыльев потревоженных птиц, пронзительные крики и клекот. Трисшунские горы приветствовали наездников.

Обведя взглядом близстоящих, узрев их суетливую торопь, рожденную желанием поскорее устроиться на привал, сын Кэмарна подозвал одного и, перебросив ему поводья собственного жеребца, вновь посмотрел ввысь.

В непосредственной близости от оплота карателей идея с захватом Лурасы и ее обменом на помощь рианитов, перестала казаться столь разумной и воплотимой, как за стенами Эргастенского замка. Сейчас Матерна одолели сомнения, и даже родная тэланская земля, на которой он стоял, не помогала справиться с ними. Сердце билось в хаотичном ритме вопросов, что рождал взбудораженный ум. Они проносились мимо, тревожили, страшили, требовали развернутого ответа.

В глубоком недовольстве собой, мужчина сжал кулаки. Он знал, что шисгарцев не будет в крепости. Что никто никогда не видел их на стенах замка. Что появляются они лишь единожды в год - в месяц белого флага, а он уже давно миновал, но…

Подниматься к каменной громаде не хотелось. Противное "вдруг" скреблось под кожей. Дрожью прокатывалось желание отступить.