Вой лишенного, или Сорвать покровы с богов

- Я не знаю, что он хочет от рьястора. Знал бы, сказал. Можешь верить, можешь - нет. Твое дело. Только нельзя Риана недооценивать. Он силен. Очень. Я сам видел, на что способны Нерожденные. Они… - Окаэнтар замялся, подбирая слова: -… несгибаемы и стоят друг друга. Даже если он отпустит Литаурэль, в чем я сомневаюсь, ты не сможешь совладать с ним. На его стороне рианиты, и они не восприимчивы к силе духа. Антаргин не смог остановить их тогда… до Саришэ, когда мы бежали. И ты не…

- Предлагаешь мне бросить ее?

Леденящая ярость цедимых Лутаргом слов пробрала тресаира до костей. Звериный взгляд плавил кожу.

- Нет, я…

- Оставить в подчинении? - усмирив гнев, продолжил молодой человек. - Считаешь, она достойна короткого поводка? Как ты и эти? - он махнул рукой в сторону остальных Рожденных с духом.

- Ты не понял меня, я о другом, - возразил Окаэнтар.

Язвительность в исполнении Освободителя, оказалась ничуть не лучше злости. Такая же холодная и берущая за душу.

- О чем же?

- Открой тропу и возвращайся. Риана поможет спасти свою дочь.

- А вы пока вернетесь в подземелье? Подождете, - предположил молодой человек, отвернувшись от собеседника. Короткий взгляд и осознание - Великий Неизменный позы не изменил. - Надолго хватит? - вернувшись к Рожденному с духом, спросил он.

Волна животного ужаса, прошедшая сквозь тресаира, стала Лутаргу ответом. Он почти видел, как дух Истинного заметался в клетке из созданных Рианом оков. Как захлебнулся больным воплем Окаэнтар, и забилось в конвульсиях безвольное тело. Как ухмыляющейся тенью склонилась над ним неизбежность скорой кончины, в любой момент готовая утащить добычу в свою нору.

От этого зрелища в груди самого Лутарга выпустил когти старательно подавляемый страх. К отчаянному крику Окаэнтара присоединились тихие стоны. Пред внутренним взором предстал образ свернувшейся калачиком Литаурэль, с мутным бессмысленным взором угасших зеленых глаз, и хищным рык рьястора сорвался с губ.

- Пошел прочь!

Теперь Окаэнтар не медлил. Поспешно отступив от набирающей силу энергии призыва, он округлившимися глазами смотрел, как поднимается на ноги его собеседник, как наливаются синевой глаза молодого человека, как ходят ходуном желваки на искаженном яростью лице, и вспыхивают в воздухе голубые искры стремящегося на волю Повелителя стихий.

Ругая Истинного последними словами, Лутарг боролся с бешенством. Он не мог точно сказать, чья это была ярость - его или рьястора. С момента памятного противостояния Риану они настолько слились с духом, что у мужчины больше не получалось разграничивать эмоции. Чувства обоих столь тесно переплелись, что разорвать их не представлялось возможным. Ныне он не мог загнать духа в себя, и закрыть дверь, лишь только просить и успокаиваться самому. В данном случае, усмирять собственную жажду отмщения.

Когда молодой человек совладал с собой настолько, что смог видеть и слышать окружающее, взгляды собравшихся в ущелье людей были устремлены на него. Со стороны рианитов к нему тянулись нити любопытства, недоверия и восхищения. Со стороны тресаиров доносилась вонь панической боязни. Риан же просто смотрел. Оценивал. Его взгляд ощущался очень остро, направленным жалом готовым поразить цель. Лутарг ответил оскаленной волчьей пастью, на долю мгновенья появившейся перед ним, и хищной усмешкой встретил восторженные вздохи рианитов. Знали бы те, в каком он состоянии, восторга поубавилось.

Справедливо решив, что на сегодня с разговорами и представлением покончено, Лутарг опустился на прежнее место и, закрыв глаза, привалился к дереву. Внутри молодого человека все клокотало, но со стороны он выглядел вполне расслабленным и не опасным, только рука до боли сжимала рукоять плети, в любой момент готовая взметнуться и покарать решившего приблизится.

Глава 28

Откинувшись на широкую грудь Сальмира, Лураса смежила веки. Губы женщины изогнулись в улыбке. Пусть печальной, но все же греющей душу. Она мчалась туда, куда стремилось ее сердце.

"Нет! Не так!" - поправила Раса саму себя. Туда, где оно осталось когда-то. Где билось все эти годы.

Сейчас, когда призрачный вороной нес ее на своей спине, когда ветер бешеной скачки бил в лицо, когда надежные руки удерживали ее в седле, не давая упасть, она вспоминала другую ночь, иные объятья, с нежностью прижимающие ее к крепкому торсу, прислушивалась к ровному биению сердца любимого мужчины и ощущала тепло его дыхания на своей щеке. Как же давно это было. Настолько давно, что будто бы не с ней. Почти как сказка, рассказанная на ночь Гарьей.