Вой лишенного, или Сорвать покровы с богов

Лутарг встрепенулся, когда обсуждение рианитами устроенного им представления, сменилось гомоном и встревоженными окриками взбудораженных мужчин. Внутри дрогнуло и учащенно забилось сердце. Тревожно взметнулся рьястор, на чем-то настаивая и торопя. Уступив его напору, молодой человек разомкнул веки. Одного взгляда оказалась достаточно, чтобы понять, что именно встревожило подвыпивших гвардейцев. Облюбованное Рианом место у камня пустовало.

Спустя мгновенье Лутарг очутился на ногах и бежал к пасущемуся поблизости Исату. Белое пятно одежд Нерожденного постепенно таяло в темноте ночи, и времени на раздумья не было. В отличие от рианитов он не стал медлить и седлать жеребца. Вскочив на спину подаренного Лурасой коня, молодой человек вцепился в жесткую гриву и легким давлением колен пустил вороного в галоп. Вслед ему неслись протестующие крики подданных божественного Неизменного, но Лутарг не обращал на них внимания. Всем своим существом мужчина стремился нагнать Риана, и, словно понимая его состояние, жеребец резво летел вперед.

В безумии скачки, Лутарг не заметил, когда рьястор присоединился к нему. Не ощутил момент, когда дух решил сопровождать его и обрел собственные очертания. Взгляд молодого человека ни на миг не отрывался от едва заметных в ночи очертаний далекого всадника. Риан значительно опережал Лутарга, и если бы не особое зрение, дарованное ему Повелителем стихий, мужчина вряд ли смог разглядеть его. И даже полный диск луны, выглядывающий из-за горных вершин, не стал бы ему помощником.

На марево бело-голубого волка, стелящегося над землей, Лутарг обратил внимание только тогда, когда Нерожденный направил коня в воду. Искрящейся дымкой рьястор рванул вперед, заставив вороного всхрапнуть и испуганно шарахнуться в сторону. Лишенный опоры стремян, мужчина едва не сполз со спины жеребца, и только надежная хватка рук позволила ему удержаться.

Колени вновь сдавили бока животного, понуждая вороного продолжить гонку. Исат протестующе взбрыкнул, осуждая настойчивость наездника, но получив ощутимый удар пятками, с недовольством сорвался с места. У кромки воды конь вновь перешел на шаг, а Лутарг заскрежетал зубами. Плащ Риана белел на другой стороне, а голубое облако Повелителя стихий исчезло из вида. Мужчина лишь ощущал внутри себя отголоски его нетерпения, которые зажигались в Лутарге подобно вспышкам радости. Что именно замыслил дух, молодой человек понять не мог, но непроизвольно поддавался азарту рьястора, также сильно желая приступить к действию.

После недолгой битвы характеров жеребец ступил в неглубокий, но быстрый поток. Скользя на камнях, спотыкаясь и возмущенно хрипя, он миновал реку. Беснуясь, заржал, ощутив под ногами твердую почву. Упрямство вороного привело к тому, что молодого человека накрыло волной призыва. Окаэнтар с остальными Истинными опасно приблизились, а Лутарг не сомневался в их лояльности Нерожденному. Тресаиры не будут противостоять Риану, пока связаны с ним удерживающими амулетами. Это невыполнимо.

Оглядываться и смотреть выпустили тресаиры духов или только собираются, Лутарг не стал. Ни он, ни рьястор не страшились нападения с их стороны. Слишком сильно было превосходство Повелителя стихий, и знание этого накрепко утвердилось в Рожденных с духом. Молодой человек считал, что без прямого приказа Риана они ничего предпринимать не станут. Максимум попытаются догнать, чем собственно сейчас и занимаются, но не более. Лезть на рожон побоятся. А для того, чтобы узнать и исполнить волю Нерожденного, того требовалось увидеть и настичь.

Определить траекторию пути Риана, уже скрывшегося под покровом деревьев, для мужчины не составило труда. Рьястор вел его яркой звездой, сопровождая и даже опережая Нерожденного, насколько мог судить Лутарг. О скорости уже речи не было. Коряги и бурелом, покрывающие землю, не способствовали быстрой скачке, так же, как и непроглядная тьма, клубящаяся под сенью листвы, отрезавшей серебро лунного света.

Осторожно ступая, Исат медленно продвигался вперед. Лутарг не торопил, только правил, не позволяя жеребцу самому выбирать путь. Позади них перекрикивались тресаиры и рианиты. Так первые сообщали последним куда идти.

Когда пологий склон, на который они взбирались, резко взял вверх, а жеребец стал все чаще спотыкаться, Лутарг решил избавить вороного от лишнего веса. Он спешился и сделал несколько шагов, когда воздушный поток донес до напряженного слуха жалобное ржание. Молодой человек успел подумать, что Нерожденный белогривого скакуна не пожалел прежде, чем крик животного оборвался. Рьястор прекратил мучения несчастного.

Лутарг увидел его недалеко от прорехи в скале, где, провалившись по грудь в глубокую щель, жеребец лежал на боку с разодранным в кровь горлом. Проходя мимо, мужчина искренне сожалел, что бездыханный Риан не распростерся рядом. Покалечить и оставить мучиться такого красавца - это ли награда за верную службу? Такова она благодарность, достойная почестей и вечной славы? Лутарг сомневался!