Воин

Леклерк прочитал ей лекцию о том, как им удалось найти так называемый «битумный» уголь, и объяснил, что в остальных местных материалах слишком много примесей, чтобы делать из них кокс. Ей очень хотелось сказать, что уголь есть уголь и ничего другого с ним не сделаешь, однако он уже был далеко впереди. В печь закладывали слой угля, объяснял Луис, и нагревали его, чтобы очистить, как он сказал, от газа и смол. Настоятельница решила, что это нечто вроде пара, так как они должны были, по словам Леклерка, подниматься вверх — это было очевидно, судя по накопившейся вокруг топок саже, — где жар заставлял их воспламеняться и огонь нагревал уголь внизу. Для полного завершения процесса требуется три дня, закончил Леклерк.

— Король Алтанар видел это? — поинтересовалась настоятельница.

— Разумеется, он в курсе. Но я хотел, чтобы сначала взглянула ты, — сказал Конвей. — Для нас важно, чтобы ты поняла: наша цель — помочь людям, а не королю.

Она кивнула, охотно согласившись. «Наверное, это отвратительный запах серы сломил меня, — решила она, — он наводил на мысли о Преисподней». Возможно, именно поэтому первое впечатление настоятельницы от постройки было столь негативным. И правильно. Наверняка отсюда появится лишь новое оружие.

Мысли об оружии — и о чужеземцах — всегда приводили к одному и тому же. Рано или поздно Алтанар их уничтожит.

Конвей отъехал поговорить с корабельщиками, оставив настоятельницу наедине со своими мыслями. Потом вернулся на свое место рядом с ней, рассказывая, что не знаком с устройством морских судов, так как их родная страна не имеет выхода к морю. Он обратился к Леклерку, и они вдвоем начали вспоминать особенности конструкции кораблей. Сперва у нее голова закружилась, когда они стали разговаривать о кошках и еще каких-то животных, но потом настоятельница поняла, что их «кошка» — это один из видов лодок, а когда они говорили «аутриггер», то на самом деле имели в виду катамаран.

Почему же они столько знают об устройстве морских судов, если не знакомы с мореплаванием?

Они совсем не такие, какими хотят выглядеть. Все это замечают. Неужели они настолько слепы, что не понимают этого?

Она все еще была поглощена размышлениями, когда процессия добралась до дока и стоящего в нем судна. Сейчас во Внутреннем Море находилось несколько стай касаток, и настоятельница хотела показать чужеземцам церемонию встречи. Но это не значило, что она одобряет ее. Совсем нет.

Касатки были священными животными рода Алтанара, его хранителями. Два раза в год, весной и поздней осенью, всем стаям, живущим во Внутреннем Море, приносились в дар рыба и цветы. Символизм этого действа раздражал настоятельницу. Конечно, цветы и рыба!.. Пища для сильных — самцов, повелителей, и бесполезные цветы для слабых — самок, подчиненных. Церковь поддерживала этот обычай только потому, что один из предков Алтанара был достаточно сообразителен, чтобы объявить, будто он почитает касаток, так как их создал Вездесущий. Это была ложь, но она позволила прекратить ненужные трения.

Конвей захотел посмотреть на все это, и вот они здесь. Женщины теперь расслабились и вели себя беззаботно, чего за ними уже давно не наблюдалось, и помогли настоятельнице взойти на борт. Вскоре парус был поднят, и они двинулись вперед. Чистая холодная вода плескалась о борта, веревки пели на соленом ветру. Мимо проплыла, пульсируя, огромная медуза. Тучи черно-белых морских птиц разлетались в стороны при приближении корабля. Далеко на юге маячили над водой паруса полудюжины церемониальных судов.

Неожиданно настоятельница заметила еще одну лодку, державшую курс прямо на их корабль. На ней не было флажка. Один человек находился у руля, другой сидел на носу, больше никого видно не было. Приближение лодки почему-то вселило в настоятельницу тревогу. Она не умеет плавать. Ближайшие суда — далеко. Она позвала Конвея:

— Не могли бы мы изменить курс? Та лодка, кажется, правит прямо на нас.

Он спокойно ответил:

— Так и есть, настоятельница. В той лодке находится человек, с которым я советовал бы вам встретиться.

— Что? — выдохнула она удивленно.

К этому времени второй корабль был прямо за ними, и его паруса перехватили ветер, заставив их остановиться. Когда же он проскользнул мимо, чуть не зацепив их корпусом, человек оттуда ловко перескочил к ним на палубу. Настоятельнице бросилась в глаза черная, как смоль, борода. Они тепло поздоровались с Конвеем, пожав друг другу локти по обычаю племени Фор.

При их приближении настоятельница Ирисов попыталась восстановить вокруг себя оболочку достоинства. Возбужденное щебетание остальных женщин ничуть не помогало ей в этом.

Конвей заговорил:

— Этот человек предпочел бы, чтобы ты не знала его имени, настоятельница, но он твой друг. И ненавидит Алтанара не меньше, чем ты.

Она отшатнулась. Сердце забилось, словно раненый кролик. Мэтт тут же оказался перед ней на коленях, поднося к носу бутылочку с нашатырным спиртом. Она сморщилась и отодвинулась, ударив его по руке.