Воин

Вскоре после этого рейда шпионы доложили, что нападения воинов Людей Гор на Людей Собаки продолжаются. Тут сразу же стала ясна двойная выгода от разрушения лагеря. Воины, уничтоженные Волками, больше ни на кого не нападут, в том числе и на подданных барона. Самые храбрые из лесорубов отправились в те места сразу после рейда Волков, стремясь заготовить дерево до наступления холодов.

За это время Джалайл преподал Гэну несколько уроков тонкой дипломатии. Как только позволяла погода, они отправлялись с визитами в соседние баронства на севере и западе. Иногда эти визиты были официальными. Чаще Гэн отправлялся один, беря с собой только Класа, Эмсо и иногда Тейт. Они путешествовали в легких кольчугах, скрытых под грубой одеждой простолюдинов. Осторожно разведывали все, проходя через леса с лошадьми в поводу. Молчаливыми привидениями проносились по холмам, невидимые, но все замечающие. Гэн изучил подходы ко всем трем баронствам, граничившим с Джалайлом. Он запоминал броды, замечал, где находятся преграды на главных дорогах. Несколько раз их настигали бури, но только однажды, когда лошади не смогли пробраться через сугробы, положение стало опасным. В тот раз они еле выжили и с тех пор брали с собой намного больше зерна.

Гэн учился. Он часто не давал барону спать, требуя объяснений всего, что видел или слышал днем. Сам Джалайл в личных беседах жаловался, что Гэн достает его мозги через уши. Однако он всегда терпеливо отвечал на вопросы и развивал идеи, предложенные своим молодым помощником. Он так гордился Гэном, что это стало вызывать озабоченность у подчиненных. Время от времени — к счастью, не слишком часто — появлялись слухи, что кое-кто из знатных людей в его баронстве завидует влиянию пришельца.

Бывая в замке, Гэн устраивал настоящие допросы Второму, заставляя его с помощниками работать, как никогда раньше. К тому времени, как дни укоротились, а горные перевалы оказались окончательно засыпанными снегом, Гэн получил детальное представление о каждом дворянине в Джалайле, о каждом бароне в Харбундае, о короле, королеве-матери и большинстве дворян в остальных баронствах. Он мог без запинки перечислить цифры, касающиеся торговли Четвертого с кем угодно, и даже перепугал его с бароном своим предположением о том, насколько выгодной могла бы стать торговля углем с Олой, если бы не неприятности на границе. Когда же он предложил использовать выручку от этих сделок для покупки полудрагоценных камней у северных племен и последующей перепродажи их Найонам, барон просто расхохотался. Юноша понял, что зашел намного дальше, чем Джалайл когда-либо помышлял. Больше он ничего не говорил, но все знали, что он не переставал размышлять.

Мыслями, навеянными своими поездками, он делился намного неохотнее. По крайней мере, до одного не совсем обычного вечера на исходе зимы.

* * *

Они рано остановились, расположившись достаточно высоко на лесистом склоне, чтобы видеть распростершуюся внизу дельту впадающей во Внутреннее Море реки. Пока остальные переговаривались друг с другом, Гэн отошел в сторону, дабы полюбоваться пейзажем в одиночестве. Окна маленьких поселков и ферм ярко светились; стеклянные блестели не хуже драгоценных камней, те же, что сделаны из промасленной бумаги, были желты, словно масло. Дым лениво поднимался вертикально вверх. Там, где море встречалось с землей, вверх по берегу двигалась цепочка неровных отблесков, затем они останавливались и откатывались назад, к югу. Стая морских птиц кружилась над берегом, совершая маневры, недоступные даже самой умелой армии. Невидимые, если смотреть сверху, они вдруг все разом вспыхивали на фоне сумерек, когда становились видны их белые животы.

Черно-зеленые острова Морской Звезды казались камнями, оправленными в живое серебро. Они расплывались перед глазами, сливаясь с водой по мере того, как солнце опускалось к горизонту, обагряя по пути облака и белые клыки гор Китового Берега.

Все это время Тейт наблюдала за ним. Что-то ощущалось в воздухе вокруг него, какая-то энергия. Доннаси была уверена: он сейчас сражается с огромной задачей, но, судя по выражению лица, не отступит ни за что. Потом Тейт вспомнила слова Сайлы о том, как иногда его глаза вдруг вспыхивают неестественно ярким огнем. Это был огонь завоевателя.

Тейт снова сосредоточилась на его глазах. Последовавшие за этим слова самое меньшее удивили ее:

— Мне предназначено править здесь.

Весь предыдущий день они говорили в основном о всякой всячине и окружающих землях. Обычное вечернее молчание только усилило шок от его слов.

Все сгрудились у кострища в покинутой избушке охотника, которой предстояло дать им приют сегодняшней ночью. Шипение раскаленного жира на углях было единственным звуком, последовавшим за его заявлением.

Гэн продолжал смотреть на огонь, снова и снова поворачивая палочку с мясом. После длинной паузы он продолжил: