Воин

Солнце было уже высоко, когда Гэн выбрался на плато с рощей больших деревьев. Он осмотрелся и тут услышал свист Кола, приказывавшего остановиться. Гэн подозвал собак, и весь их небольшой отряд собрался около него.

В суматохе укрывая лошадей в роще, никто не обратил внимания, как подъехал Кол. Обернувшись, Сайла тревожно вскрикнула, и все кинулись к нему. Грубоватое лицо Кола было мертвенно-бледным, его острые черты как-то сгладились. Поперек лица горел длинный шрам, казалось вобравший в себя весь цвет его плоти. Его лошадь остановилась, и Кол качнулся вперед, потом выпрямился, приняв преувеличенно уверенную позу. Тут Гэн заметил, что его колчан из шкуры выдры открыт, и все разглядели кровь, медленно стекающую по внутренней стороне ноги и окрасившую бок лошади. Он спустился с седла с изяществом, но избегая резких движений. Гэн бросился вперед, подав отцу руку, и Кол молча оперся на нее, качая головой под градом вопросов, пока все старались устроить его поудобнее.

— Твои собаки ни при чем, Гэн. — Это были его первые слова, пока Нила снимала с Кола доспехи. — Их было трое. Они пришли сзади, с юга. Из лагеря, искали нас. Они бы вернулись, рассказали о нас Ликату. — Он нахмурился, глядя на подошедшую Сайлу, которая стряхивала воду с вымытых рук, готовясь исследовать его рану, а потом добавил: — Теперь они ничего не смогут ему сказать. Люди из Восточного клана: воины Людей Собаки. Как такое могло случиться?

Сайла перебила его:

— Потребуется некоторое время, чтобы обработать рану. Сюда попала стрела, перебившая…

Он мрачно усмехнулся.

— Я помню схватку. Не имеет смысла что-либо делать. Мы оба это знаем.

— Я должна попробовать. Я всегда…

Он прервал ее:

— Но не в этой ситуации. Я умираю. Вы не сможете мне помочь. Не беспокойтесь.

— Нет. — Гэн услышал себя прежде, чем понял, что сказал. — Ты не можешь. — Кол покачал головой. Седые волосы, которые всегда были похожи на серебряный шлем, лежали в безжизненном беспорядке. Он вымолвил: — Это судьба, — и понимающе улыбнулся Класу, стоящему с каменным лицом, продолжив: — Ты изменишься, как звери приспосабливаются к смене сезонов. Ты будешь учиться у тех, кого повстречаешь на своем пути. Ты будешь строить, сын.

— И разрушать. — Это был Клас, и, хотя он не сводил глаз с Кола, Гэн знал, что гнев в них предназначался ему.

Глава 21

Кол сидел, прислонившись спиной к дереву и стараясь держаться по возможности прямо. Гэн, присевший перед ним на корточки, чувствовал несгибаемую волю этого человека, отказывавшегося признавать, что жизнь уходит от него. Жестом Вождь попросил сына помочь ему справиться с мехом для воды и, сделав глоток, сказал:

— Я был не прав. — Но это не прозвучало смиренно или жалко. Кол продолжил: — Предсказание твоей матери сбывается. У меня нет времени, чтобы рассказывать тебе все. Ты узнаешь эту историю от Класа. Теперь слушай меня. Я хочу, чтобы ты понял, насколько она была сильной и как тебя любила. Но кое-что ты должен узнать только от меня. Она сказала, что ты будешь ответственным за мою смерть, что мы разделим позор. Я никогда не принимал эти слова всерьез. Я полагал, что сын не сможет убить своего отца. Отца, который держал его на руках. Нами движут чувства. Для тебя это была борьба с теми, кто не понимал нас обоих.

Гэн попытался прервать его, но отец уверенным кивком заставил его замолчать.

— Ты поведешь своих людей к лучшей жизни. Не печалься, что был одинок или что будешь одиноким потом. Вождь должен познать одиночество. Я взял бы назад этот урок, который преподал тебе, если бы смог. И знай еще, что Мурмилан сказала: «Если ты полюбишь его, он будет жить». Я ухожу. И помни — я любил тебя.

Кол снова закашлялся, еще тяжелее, чем прежде. Он потянулся, чтобы сжать руку Гэна, как будто черпая от него силы. Кашель прекратился, но Кол не мог разогнуться, и Гэн положил ладонь на его руку. На несколько долгих мгновений оба они застыли в молчании, пока Гэн не спросил:

— Это правда, что ты и мать хотели этого? Она сказала, что я должен стать Вождем? Что вы оба надеялись на это?

Кол кивнул.

— Несмотря на цену, которую придется заплатить?

Вождь поднял голову, пристально глядя на Гэна, который не отвел глаз. Долгие годы взаимного отчуждения и столкновений наконец были зачеркнуты прочной любовью, которая всегда связывала их. Понимание пришло на умудренное опытом и возрастом лицо отца и молодое жестокое лицо сына.

Кол сказал:

— За любую цену, которую стоит заплатить.

Гэн осенил себя Двойным Знаком и поднялся.

— Теперь у меня есть цель.

Пожилой человек мигнул.

— Почему не Тройной Знак, как на молитве?

— Двойной Знак, чтобы просить о защите Единого в Двух Лицах. — Он слабо улыбнулся. — Один сын у другого.

Кол попробовал улыбнуться в ответ, но снова закашлялся. Когда кашель прекратился, его пристальный взгляд был направлен куда-то мимо Гэна, на то, что было открыто только ему одному. Гэн подумал о больших белоголовых орлах — их гордые глаза могли видеть землю до самых дальних пределов. Потом Кол заговорил снова:

— Прежде от меня никто этого не слышал. Я хочу, чтобы ты простил меня.