Воин

Так и сложился мой распорядок дня, который меня вполне устраивал своей размеренностью и предсказуемостью. Утром я вставал до рассвета и шёл тренироваться на площадку, когда один, когда подходил начальник лагеря и помогал мне повышать свою квалификацию в рукопашном бою. Потом я уходил завтракать со всеми, а после этого наступали обычные занятия с различными командирами, которые прививали новичкам все знания, которые будут им необходимы на службе — строевая подготовка, умение правильно ориентироваться в званиях (оказывается тут была довольно развитая система воинских званий, на которую, однако, мне было совершенно начхать), подготовка укреплений и оборонительных сооружений, умение ориентироваться в лесу (если вы увидели солнце не в той стороне, где нужно, значит вам нужно развернуться в противоположном направлении, или уточнить у начальства, правильно ли вы идёте). Вслед за этим наступал обед и усиленные тренировки на мечах, копьях, полосе препятствий, которые заканчивались только к ужину, когда уставшие бойцы не думали ни о чём, только лишь бы где вырубиться. После ужина я тренировался с Карином и с Алоной, а потом засыпал, чтобы проснуться на следующий день до рассвета…

Такой распорядок дня меня вполне устраивал и был привычен по Школе. За неполные две десятицы я успел близко сойтись с бойцами из третьего отряда и незаметно влиться в компанию Крота, где собрались почти все старожилы отряда. Медленно, но верно я завоёвывал их доверие и дружбу, обеспечивая себе комфортные условия существования в этом коллективе. Через десять дней они считали меня за «своего», пообещав больше не называть ушастым. Все они оказались довольно своеобразными и колоритными личностями, с которыми мне было легко общаться. От Дельва, который раньше был подмастерьем деревенского кузнеца, но пошёл посмотреть на окружающий мир, до Трита, который после трёх дней сумел мне надоесть постоянными напоминаниями о своей мечте. Оказалось, что он пошёл в армию только для того, чтобы стать богатым и, вернувшись домой, построить свой трактир «У воина». Когда он об этом рассказывал, то у него даже глаза загорались, а я с улыбкой слушал первые три раза этот рассказ, а потом тонко намекнул, что у каждого может быть своя мечта, но вовсе не обязательно делиться ней с окружающими. Трит не внял, но просить его заткнуться у меня язык не поворачивался, поэтому я на шестой раз просто привык к его рассказу, как к постоянному ворчанию Дина, вечно бывшего всем недовольным, или к чавканью Юрлона, которое первые два дня меня жутко раздражало.

Постепенно все они стали приобщаться к нашим с Кротом тренировкам и внезапно я почувствовал, что действительно стал для них учителем. Они схватывали все приёмы быстро (хотя и не без накладок), а потом с удовольствием отрабатывали их друг на друге. Поначалу командиры и десятники с усмешками смотрели на наши тренировки, но когда об этом доложили начальнику лагеря, который, посмотрев на эти занятия, велел нам не мешать, потому что «Вдруг что-нибудь и выйдет». Через пятнадцать дней количество моих учеников увеличилось до двадцати. Даже двое десятников из нашего отряда просили меня показать им мои приёмы, наблюдая за успехами Крота и остальных, а я не отказывал им и гонял их до седьмого пота.

За это время я показал бойцам, как правильно нужно преодолевать полосу препятствий, которую начальник организовал в полном соответствии с традициями Рассветной Школы, лишь немного облегчив её. Так, например, между качающимися брёвнами в конце был большой зазор, чтобы можно было спокойно остановиться и высчитать нужный момент. Лестница не была смазана жиром, паутинка была из толстых верёвок, а про столбики я уже говорил. Остальные препятствия были так же облегчены. После того, как я влёт, спокойным бегом преодолел полосу, особо не напрягаясь при этом, парни стали просить их научить и этому. Медленно, день за днём я учил их правильно сохранять равновесие, легко двигаться, ловко перепрыгивать препятствия. Успехи были по моим меркам небольшими, но через десять дней после начала тренировок бойцы нашего отряда уже не боялись этой полосы и показывали в среднем лучшие результаты.

Именно тогда начальник впервые предложил мне надеть форму офицера и получить лычки десятника. Я вежливо попросил его не гнать лошадей, так как ещё дней двадцать и я свалю отсюда далеко и насовсем. Он лишь вздохнул, поняв, что карьеру в армии делать я не собираюсь, и отозвал своё предложение. Так я продолжил спокойно тренироваться, тренировать половину третьего отряда на зависть остальным, которые были настолько ленивыми, что тренироваться не захотели, или просто смотрели на всё с абсолютным пофигизмом. С этими я не поддерживал никаких отношений, хотя имена всех постарался запомнить, мало ли, вдруг пригодиться.