Воин

Шатер вздрагивал под напором ветра. Внутренние занавеси, свисающие с переплетенных балок, плясали шелестящими дугами над грубым ковром, как будто все сооружение дышало. Шум должен был бы мешать Сайле, но он мягко вошел в ее разум, и чужеродный звук превратился в отдаленный бой барабанов и металлический звон. Так звенели метательные кольца, используемые как литавры в боевых танцах Олы.

Настоящее растворилось.

Пришли воспоминания.

Огромный Тронный зал, заполненный людьми. Деревянные колонны, поддерживающие крышу, высотой в три человеческих роста, в виде мужчин, стоящих друг у друга на плечах. Сайла едва доставала головой до груди нижней фигуры.

Возвышающийся на пьедестале трон был так далеко от главного входа, что она с трудом разглядела развалившегося на нем человека. Два ряда квадратных очагов, десять футов в длину, с блестящими медными колпаками и трубами, образовали проход к центру зала. Между большими очагами и мрачными каменными стенами располагались очаги поменьше. Несмотря на колпаки, дым попадал в помещение, поэтому зал был затянут туманным грязноватым маревом, делавшим нереальными самые обычные предметы. Путаница мерцающих алых отблесков создавала колдовские образы крови и огня.

Чтобы справиться с накатывающими волнами страха, Сайла старалась сосредоточиться на чем-то конкретном. В зале было около трехсот придворных. Тщательно скрываемый гнев обострял черты их лиц. Сама мысль о женщине без сопровождения в Тронном зале была для них почти нестерпима.

Жрица осмотрелась. В зале находилась горсточка жен и наложниц. Встречая ее взгляд, они тут же отвечали преувеличенными знаками уважения, а некоторые приседали в реверансе.

Они знали свое место.

Женщина, не принадлежащая Церкви, получала право войти в Тронный зал только вместе с мужчиной, от которого всецело зависела. Не имело значения, насколько она ловка и упорна, — единственный путь достижения желаемого открывал владеющий ею мужчина. Самые удачливые из них прятали недюжинный ум за глупой улыбкой.

Сайла с вызовом выпрямилась, напомнив себе, что и мужчины нуждаются в искусстве целительниц. И с горечью добавила, что даже при этом они находят способ поставить ногу тебе на горло. Вне Церкви женщинам не давали титулов, да и там они отражали лишь красоту и изящество. Жрица Роз. Жрица Лилий. Настоятельница Ирисов. Настоятельница Фиалок. Все титулы, кроме одного: военная целительница. Казалось, она была призвана лечить безумие войны, а не просто убирать обломки, оставляемые военным смерчем.

Титулы, которые придумывали и присваивали мужчины, увековечивались женщинами — им больше ничего не оставалось.

Капюшон скрывал ее лицо, и Сайла позволила себе скорчить гримасу.

С незапамятных времен с женщинами обращались так, как будто они не были людьми. Наиболее смелые сестры иногда намекали, что во времена гигантов женщины имели равные права с мужчинами. Подобные иллюзии вызывали у Сайлы скорее сожаление, чем раздражение. Прежде всего, разговоры о гигантах никогда не поощрялись. Все говорило о том, что они были неописуемо злы и жестоки. Даже если слухи о «равенстве» и возникали среди женщин, то они быстро рассеивались, стоило вспомнить о развалинах поселений гигантов, пораженных Божьим гневом, или историях о радзонах и множестве ужасных смертей, связанных с ними в прошлом.

Женщины испокон веков были собственностью. Их положение в обществе определялось лишь количеством и здоровьем рожденных ими детей. Когда-то, в неизмеримо далеком прошлом, отчаявшиеся женщины создали Церковь, которая стала их единственным убежищем. Медленно, крохотными шагами, но в конце концов она превратилась в новую форму духовной власти, которая распространялась от общины к общине.

Удивительно, как много правды похоронено в той свалке легенд, лжи и домыслов, которую Церковь называла историей.

Целительницы были передовым отрядом Церкви в борьбе за влияние, но прежде всего они были тайным воплощением Учителей.

Учителя жили еще во времена Первой Церкви. Ее погубила уверенность Учителей в том, что они находятся на пороге нового мира. Церковь потребовала равенства для ее женщин, обещая лучшую жизнь в этом и в следующем мире. Мужчины — правители того времени — расценили это как бунт. Проповедники учения были убиты, обители — сожжены. Самой большой утратой была потеря Учителей. Они были безжалостно уничтожены, и о самом их существовании было запрещено упоминать. Но их греховные мечты провести род людской через заветные Врата не умерли.

Из разгрома выросла теперешняя Церковь, изуродованная, разоренная, но, как прежде, неукротимая.

Тут церемониймейстер прервал ход ее мыслей, сделав приглашающий жест. С трудом передвигая ноги, Сайла сделала несколько неуверенных шагов, с пугающей ясностью понимая, что назад пути нет.

Жар от потрескивающих очагов ударил ей в лицо, дым лез в нос и рот. Подойдя к скамье близ трона, она стала на колени и склонила голову. Не без удивления Сайла заметила, что доска, на которой она стояла, была отполирована до блеска коленями тысяч просителей.