Воин

— Это невозможно, государь. Великое войско должен возглавить сам великий царь, а не его слуги. Воины ждут своего владыку, который поведет их на нечестивых эллинов!

В волнении царь начал грызть ноготь. До этого момента его не оставляла надежда, что Артабан и Мардоний отправятся в поход без него, а он тем временем призовет на помощь верных ему парсийских князей, при содействии которых сможет избавиться от проклятого хазарапата. Царь подумал: а не заявить ли, что он тяжело болен, но, взглянув на Артабана, отказался от этой мысли. У вельможного лекаря всегда было наготове лекарство — острое и надежное, излечивающее раз и навсегда.

— Когда мы отправляемся?

— Прямо сейчас.

— Но я не собрался в дорогу!

— Слуги упаковали сундуки еще вчера. Бессмертные наточили копья и начистили мелом щиты. Сатрапы и фратараки предупреждены о намерении вашего величества отправиться в Сарды и позаботятся о покоях для великого царя и о пище для его гвардии.

Артабан замолчал и выжидающе посмотрел на Ксеркса. После долгой паузы царь неохотно выдавил:

— Хорошо, будь по твоему. Вели Кобосу приготовить повозки для наложниц и взять мази и притирания.

— Я уже распорядился.

Царь со вздохом поднялся с ложа и вбежавшие по знаку Артабана слуги стали облачать его…

Путешествие царя — дело хлопотное. Даже если это простой объезд сатрапий. И хлопотное вдвойне, если владыка выступает в поход.

Царский караван растянулся на добрых три парасанга. Впереди шли две тысячи отборных копейщиков, чьи кожаные доспехи были выкрашены серебряной краской.

Двадцать прекрасных ликом отроков несли серебряный алтарь с негасимым огнем. За алтарем шли тридцать жрецов Ахурамазды, а за ними — триста шестьдесят пять юношей с посеребренными щитами и мечами.

Царь ехал на колеснице, запряженной четверкой белых лошадей, самых прекрасных в мире. На нем был багряный плащ, а голову покрывала высокая митра, увенчанная короной. Царя сопровождали родственники и эвергеты; их одеяния и сбруя лошадей переливались золотом, серебром, дорогими камнями и пурпуром.

Позади шла первая тысяча бессмертных, поражавшая воображение наблюдавших за шествием земледельцев богатством доспехов и золотыми яблоками, украшавшими копья.

Следом двигался огромный обоз с тремя тысячами сундуков и вьюков, полных одежд, драгоценной посуды, украшений, ковров, сладких лакомств и любимых царем безделушек. Пятьдесят всадников-ариев охраняли караван мулов, везших на своих спинах тысячу серебряных и двести золотых талантов. При обозе находились шестьдесят две любимейшие наложницы Ксеркса, оберегаемые от посторонних глаз вооруженными кривыми мечами евнухами. Здесь же были мальчики для утех, соколы и гепарды. Буйволы тянули повозку с заключенным в прочную железную клетку огромным бурым, злобного нрава зверем, привезенным царю с далекого севера. Он издавал рев, от которого вздрагивали гепарды и шарахались в страхе кони.

За обозом тянулась длинная, громыхающая железом змея из девяти полков бессмертных, хвост ее составляли две тысячи закованных в чешуйчатые панцири всадников.

Но и это было еще не все. За воинами — насколько хватало глаз — тянулась бесконечная вереница кибиток, всадников, пеших путников. Здесь были слуги и наложницы вельмож, куртизанки, торговцы и просто сброд, который не прочь пошататься подобно рыбе-лоцману, хватающей объедки с акульего стола. В эту толпу затесалась добрая половина воров Каранды, споро срезающих кошели у зазевавшихся торговцев. Так что великий поход должен был обогатить не только царскую казну, не только вельмож, воинов и торговых людей. Свою толику награбленных богатств рассчитывали получить и воры. Вот только брать эту толику они предпочитали авансом.

Еще был далеко не вечер, когда Артабан внезапно приказал остановиться и начать разбивать шатры.

— Что такое? Еще рано. Почему мы не продолжим путь? — заволновался Ксеркс.

Хазарапат даже не взглянул в ее сторону.

— Нам надо докончить кое-какие дела.

Артабан подозвал к себе дворцового конюшего и приказал привести царского коня.

Ксеркс не решился ни возразить, ни осведомиться куда они должны отправиться. Вскоре царь и группа вельмож в сопровождении пятисот всадников во весь опор неслись к роще демона Гаррона — священного покровителя арийского рода, из которого происходили Ксеркс, Артабан и Мардоний.

Разбрасывая во все стороны ошметки влажной земли, кони подскакали к небольшому храму, из которого выбегали потревоженные шумом жрецы Гаррона. Артабан повернулся к подскакавшим лучникам-массагетам и махнул рукой. В воздухе запели стрелы, и жрецы рухнули бездыханны.

Царь и вельможи побледнели от ужаса. Спокойными остались лишь хазарапат, да закутанная в белоснежный арабский бурнус Таллия. Массагеты тем временем спешились и вбежали в храм. После недолгой борьбы они извлекли из его закоулков двух отчаянно сопротивляющихся жрецов и бросили их к копытам царского коня.

Артабан привстал с седла и провозгласил: