Воин

Барск и орл созданы друг для друга; первый обладает более острым умом и доминирует, но зависит от орла, который носит его.

У такого бинарного джинна, порожденного шатеком, нет возможности родиться снова от ее любви. Благодаря этому ограничению из барсков и орлов вылепили воинов – ведь тот, кто может умереть лишь однажды, должен сражаться свирепей прочих, чтобы сохранить себе жизнь.

«История Конфликта», Эйтель Пессимист

Лейф

Спустя почти неделю после того, как мы поселились в городской резиденции, я увидел верхового барска. В этом зрелище было нечто леденящее кровь, как будто я заметил вестника собственной смерти, и интуиция подсказала мне, что в городе всем нам грозит опасность – даже самой Шалатан.

В первые дни я чувствовал себя спокойно. Шалатан выделили самый северо-западный из тринадцати секторов города: всё здесь, в том числе сады, озеро и здания, предоставили в ее распоряжение. В секторе имелось обширное подземелье, куда запретили входить только мне – темная зона, в которую Шалатан, ее воины и тринадцать фургонов спустились по прибытии.

Широкая крутая дорога, вымощенная красным камнем, вела в круглую пещеру внизу, но путь преграждали огромные ржавые металлические ворота. Я наблюдал, как ворота медленно открылись, но потом охрана повела меня к моему жилищу… Позже мне сказали, что даже мою кобылу увели вниз, в темноту.

К моему удивлению, меня больше не сторожили. Мне оставили круглый щит и короткий меч и разместили куда удобнее, чем в кри-коре: в сложенном из камней квадратном здании посреди большого огороженного сада рядом с городской стеной. Позже я выяснил, что здание называется «ханша» (что переводится как «дом для чужаков») и его построили для являющихся сюда представителей других джиннов.

Дом был без окон и с единственной маленькой железной дверью, которая закрывалась только изнутри, если сдвинуть створки, скользящие по металлическим рельсам. Дверь запиралась на несколько тяжелых железных засовов.

Снаружи строение выглядело маленьким, но внутри оказалось просторным. Над землей находилась единственная аскетически обставленная комната с простыми деревянными стульями и круглым деревянным столом, отполированным так, что его поверхность блестела как зеркало. На стенах в конических медных держателях, украшенных свернувшимися змеями и ящерицами с глазами из зеленых и желтых самоцветов, висели маленькие факелы.

В центре помещения была спиральная лестница; как только мои охранники ушли, я, не теряя времени даром, спустился по ней и нашел внизу пять больших подземных комнат: две из них – с портьерами, гобеленами и мягкими кожаными диванами, третья – явно спальня, четвертая – с приспособлениями для гигиены.

Пятая же комната оказалась почти точной копией подземной камеры, служившей мне домом в кри-коре: с нишами в стенах и глубоким колодцем в полу, куда уходила еще одна спиральная лестница. Рядом с колодцем стояли покрытый зеленой скатертью стол и два стула. Вдоль дальней стены даже тянулась похожая яма.

В кри-коре я не стал обследовать колодец и яму, но теперь приближалось время, когда я должен буду сбежать и вернуться домой. Может, они ведут наружу? И я решил позже их осмотреть.

Усевшись за стол, я стал терпеливо ждать. Не прошло и нескольких минут, как я услышал знакомые шаги, и появилась улыбающаяся Пери, которая несла поднос с едой и напитками.

– Я не видел тебя во время путешествия, – сказал я, пока она переставляла все с подноса на стол. – Сначала я подумал, что тебя не взяли, потом стал гадать, не прячешься ли ты в одном из фургонов – тех, с медными стенками?

Пери улыбнулась, но не ответила; вместо этого она предложила мне бокал вина. Я отпил глоток, и вино тут же согрело мой желудок.

– Сегодня продолжим уроки? – спросил я.

– Что ж, есть много новых слов, которые тебе стоит выучить – некоторые из них очень важны для любого пребывающего в городе. Еще я начну обучать тебя Высокому Языку, который используется для официального общения. Но дальнейшее обучение отложим до завтра, чтобы ты мог отдохнуть с дороги. Ты будешь в полной безопасности, пока не выйдешь за пределы сада.

– Зачем мне выходить, если здесь у меня есть все что нужно? – спросил я. – В этих стенах мне наверняка ничего не грозит.