Воин Арете

Кибела вновь улыбнулась – точно сдерживая бешеный хохот.

– Солнце покажет тебе дорогу. Когда выберешься из ущелья, иди по солнцу. Храм будет прямо под ним. Там и ищи!

– Я понимаю, – сказал я.

– Вот и хорошо – этот бог покровительствует понятливым. Его стадо пасется на лужайке перед храмом. Тебе нужно объехать вокруг, и с той стороны храма ты увидишь священную дорогу. Сворачивай вправо на каждом перекрестке и так доберешься до входа в мой храм. Пригони туда священное стадо Гелиоса и передай его царице, а потом получишь своего мидийца целым и невредимым. Это я тебе обещаю.

– Но разве коней никто не охраняет? – спросил я и прибавил:

– Ты ведь знаешь, что у входа в твой храм стоят вооруженные фракийцы.

У меня просто не хватает слов, чтобы описать тот взгляд, которым она одарила меня при этом! В ее взгляде были и любовь, и сожаление, и ярость, и гнев, и чудовищная гордыня, и многие иные чувства.

– Как ты думаешь, почему я выбрала именно тебя? – спросила она. – Если б коней мог пригнать ребенок, я послала бы ребенка. Не бойся, я не оставлю тебя совсем без помощи. Трое, которых ты встретишь в самом начале пути, будут твоими помощниками. Можешь полностью доверять им, ибо они посланы мною. А теперь – вперед!

Глава 17 КЛЯТВА БОГАМ

Клятва царя Котиса несомненно принесет погибель и ему самому, и его народу, если он ее нарушит. Мы принесли в жертву одну из лучших лошадей, принадлежавших амазонкам; а фракийцы – рыжую телку. Договорились об условиях: Иппофода берет четырех коней, за которых должна заплатить согласованную сумму. Остальных мы должны пригнать в целости и сохранности к храму Бога войны, где нам будет передан Эобаз. А потом мы беспрепятственно покинем пределы Апсинфии, уводя с собой мидийца и четырех священных коней.

Обмены произойдут завтра, а пока нам доставят продовольствие и вино.

Вода нам не нужна – в глубине пещеры есть множество родников; эту пещеру, как сказал мне Эгесистрат, фракийцы считают дорогой в Страну мертвых.

Амазонки напоили коней; мы с Ио им помогали.

Я спросил Эгесистрата о Кибеле, прежде чем сесть за свой дневник. Она, несомненно, могущественная богиня – она спасла меня, спасет и мидийца.

Эгесистрат говорит, что ее считают дружественной людям богиней, а когда-то почитали как самую великую из богов, хозяйку всех зверей, хотя теперь Синтия оспаривает эту ее власть, как и многое другое. Царица мертвых – дочь Кибелы[37]; и мне удалось добиться, чтобы среди богов, которым была принесена клятва, была названа и она.

И все-таки я не доверяю царю Котису. В глазах его, когда он глядел на меня, сверкала злоба. В моих же, наверное, горела радость победы – ведь это я пригнал сюда коней Гелиоса по приказу Кибелы, а помогли мне Фаретра и лев. Был с нами еще мальчик по имени Полос; он утверждает, что тоже помогал нам; да, он присоединился к нам и скакал позади табуна, возможно, направляя его. Эгесистрат считает, что этот мальчик может оказаться шпионом фракийцев, однако готов позволить ему остаться с нами, чтобы фракийцы не беспокоились насчет принесенной нами клятвы.

Начавшаяся церемония помешала мне закончить записи, а теперь я перечитываю то, что успел записать, хотя пока помню все, что со мной произошло. Несомненно, моя встреча с Кибелой куда важнее захвата священных коней, что, впрочем, тоже было сделано по ее приказу. Если б Кибела не желала заполучить этих коней, она бы, наверное, не явилась мне. Надо поскорее записать и эту мысль, пока не лег спать.

И вот вместо того, чтобы продолжать свои записи, я любуюсь амазонками у костра. Огонь горит очень ярко, потому что крестьяне привезли нам еще дров, а также сена и зерна для лошадей. В пещере очень холодно. Одна из амазонок обнаружила в небольшой пещерке недалеко от входа железный вертел с подставками и теперь с двумя своими подругами устанавливает его, чтобы поджарить мясо. Ее зовут Бадизоя[38].

У амазонок великолепно развиты тела; а как грациозно они движутся!

Первым на пути моем встал лев; я не успел отойти и двух стадий от ущелья, где виделся с Кибелой, когда он возник передо мною. Я понял, что его послала богиня и он один из ее слуг, однако трудно было заставить себя подойти к нему без страха. Я сказал: "Иди за мной"; и лев пошел, точно собака, хотя прикоснуться к нему я не осмеливался. С того места я еще не видел храма Гелиоса – его закрывали деревья.

Затем мне встретилась Фаретра – на опушке, откуда можно было уже разглядеть белоснежных коней, пасшихся на склоне холма возле храма. Я не помнил, как ее зовут, но понял, что это амазонка – по великолепному луку у нее за плечами и по зорким глазам лучницы. Она обняла меня, я тоже ее обнял, однако, заметив льва, она тут же отступила назад, и мне далеко не сразу удалось убедить ее, что этот лев не причинит ей вреда. Я был в этом уверен – ведь и Фаретру, и льва послала мне богиня.