Воин без имени

— А ты Торну, Амаламена.

— Мне жаль расставаться с ним.

На самом деле, учитывая ее недуг, Амаламене все равно вскоре пришлось бы с ним расстаться, и, без сомнения, она знала об этом. Но я постарался положить конец нашей дружбе между мужчиной и женщиной раз и навсегда. Я сказал:

— Помни, принцесса. Вы с Торном — оба участники очень важного дела, настолько важного, что о своих собственных интересах думать не приходится. Если мы не проявим достаточно силы духа и мужества, чтобы завершить эту миссию, разве тебе не будет еще хуже?

— Да… да. — Она снова вздохнула и расправила свои изящные плечики. — Веледа, ты носишь имя древней жрицы, которая принадлежала к старой вере, — она раскрывала тайны. Поэтому, прежде чем я разрешу отправить Сванильду с поручением, скажи, ей будет угрожать опасность?

— Может быть, но в меньшей степени, чем мне и тебе. Эта девушка — прекрасная наездница, мы с ней одного роста и телосложения. Если Сванильда переоденется в мужскую одежду и поедет верхом на одной из наших вьючных лошадей, а не на муле, то никто ничего не заподозрит. В любом случае, я полагаю, она единственная, кто может незаметно выехать из Константинополя. А теперь я хочу, чтобы ты приказала ей выехать отсюда нынче глубокой ночью и как можно скорее добраться до Сингидуна вот с этим.

Я протянул Амаламене пергамент с настоящим договором. Она все еще колебалась, поэтому я стал объяснять дальше:

— Мы должны учитывать, что Зенон не сводит глаз со всех воинов в нашей свите. Исчезновение любого человека сразу заметят, так же как и наше с тобой. Но я сомневаюсь, что твоя служанка привлечет внимание. Когда наш отряд отбудет, ты и якобы Сванильда будете находиться внутри повозки. Я поеду в полном вооружении и с маршальской помпой, торжественно размахивая вот этой подделкой. — Я показал ей второй пергамент. — Для всех, кто приглядывает за нами в городе, и для тех шпионов, которые будут следить за нами в пути днем, наш отряд будет выглядеть полным. Любой katáskopoi, наблюдающий за нами ночью, увидит служанку, прислуживающую тебе, которая удаляется спать вместе с тобой.

При этих словах принцесса слегка покраснела. Я был рад тому, что у нее в венах, по крайней мере, осталось достаточно крови и vis vitae[266], чтобы краснеть, но поспешил добавить:

— Ты видела Веледу обнаженной. Она ни на йоту не отличается от тебя или Сванильды. — Это, разумеется, была ложь, однако мои последующие слова были чистой правдой. — Веледа будет всего лишь преданно служить тебе в качестве служанки или любящей сестры.

— У меня никогда не было ни служанки, ни сестры, которая была бы так похожа на мужчину. — Однако Амаламена произнесла это со смешком, и я снова обрадовался тому, что она еще может смеяться, хотя это и был грустный смех. — Прекрасно. Позови Сванильду, и я отдам ей приказания. Я также скажу ей, что заменю ее одной из этих придворных хазарок. — Затем принцесса добавила повелительным тоном, как прежде, озорно улыбнувшись: — А теперь, Веледа, ступай, приготовь для нее коня и провизию.

Я ухмыльнулся, поклонился, покорно вышел из комнаты и отправился объяснить optio Дайле, почему служанка принцессы уедет ночью, переодевшись мужчиной. Я также выдал ему ту же самую ложь, которой Амаламена угостила Сванильду: якобы мы наняли одну из хазарок, чтобы помогать принцессе на обратном пути. И еще я предостерег optio:

— Не бери никакой еды в кухне. Положи в дорожный мешок Сванильды что-нибудь из тех запасов, которые мы привезли с собой. После этого я попрошу тебя, Дайла, незаметно вывести ее и коня по глухим улочкам к каким-нибудь не столь заметным городским воротам и показать Сванильде правильную дорогу.

— Не беспокойся, я прослежу за этим, сайон Торн. Лошадь будет готова, как только девушка надумает выехать.

Возвратившись в женские покои, я обнаружил, что Амаламена весело смеется, лежа на кровати и глядя, как Сванильда надевает тунику, нижнюю рубаху, штаны, ботинки и шапку, которые я дал ей.

— Нет, Сванильда, не так, — говорила принцесса. — Ты надела пояс наоборот, мужчины носят его иначе. По какой-то неизвестной нам причине они застегивают пряжку слева, а ее язычок находится справа…

Я тоже рассмеялся и помог взволнованной Сванильде. После того как она оделась правильно, я отдал девушке свой старый плащ из овчины, потому что по ночам уже было холодно. После этого протянул Сванильде кошель, в котором было более чем достаточно денег, чтобы добраться до Сингидуна. Я посоветовал ей держать в кошеле только несколько монет, а остальные спрятать — вместе с договором Зенона — где-нибудь на теле. Затем, поскольку Амаламена, казалось, уже немного пришла в себя, я сказал ей, что хазарки уже накрыли стол в триклиниуме, и спросил, не хочет ли она немного подкрепиться.

— Акх, нет, не хочу, — сказала принцесса, слегка скривившись. — Лучше возьми с собой Сванильду и проследи, чтобы она как следует наелась. Возможно, ей теперь не скоро придется толком пообедать.