Воин Бездны

Второй раз за сутки оказавшись у руля, Эрван испытал чувство нереальности происходящего: совсем недавно он стоял тут один, в ночной темноте, заворожённый пляской морских скитальцев… Потом безумное утро с приступами тоски, безнадёжности и ужаса; боль и ярость, а ещё странное ощущение близости гигантского зверя в глубине… Многовато для одного дня.

«А ведь он ещё не кончился, до вечера далековато, – с тоской подумал Эрван. – Да и наступит ли он – вечер-то?»

– Не поддавайтесь, – спокойный голос капитана подействовал отрезвляюще: Эрван в смущении опустил голову.

– И стыдится нечего, – продолжил капитан. – Ваша чувствительность к определённым… вещам – не зло, а благо. Впрочем, сейчас не время об этом. Посмотрите на океан: что скажете?

Эрван оторвался от румпеля, послушно глянул на запад… Зажмурился, помотал головой. На всякий случай протёр глаза: казалось, океан впереди покрыт радужными блёстками.

«Слепну? – мелькнула паническая мысль. – Да нет, вряд ли: капитан вон тоже что-то видит: иначе б не спрашивал. А всё-таки: что за штука?»

С палубы донёсся тревожный гул: похоже, матросы не ждали от странного явления ничего хорошего.

Пока он пытался сообразить, что это, капитан даром время не терял.

– Боцман! Ко мне! – Эрван поразился тону капитана: жёсткому, уверенному, не терпящему возражений.

– Да, капитан? – отозвался Бастиан.

– Готовьте сеть! И быстро. Есть добыча!

«Добыча? – поразился Эрван. – Что за?..»

И тут он наконец увидел: блёстки оказались летучими рыбами – их чешуя даже под серым низким небом переливалась всеми цветами радуги.

«Эх, посмотреть бы на них под солнцем – вот было бы зрелище», – неуместная мысль промелькнула и исчезла, уступив место удивлению: уж очень необычно вели себя рыбы – вялые, сонные, они лежали на боку, едва шевеля длинными плавниками, похожими на крылья ласточек. С корабля были отчётливо видны белесые животы, раздувающиеся и опадающие жабры. Время от времени то одна, то другая рыбина пыталась перевернуться брюхом вниз, но сил хватало ненадолго.

– И зачем нам сеть – их же голыми руками можно, ялик только спустить… И зачем нам кит? Еда-то – вот она! – Эрван не сразу понял, что говорит вслух.

Салаун тихо отозвался – Эрван еле расслышал его сквозь шум волн и говор матросов:

– Сеть больше для того, чтобы команду занять, – сейчас все равно не до ловли, – капитан пожал плечами. – А что до кита… Не он нам нужен, а мы ему. Скоро осень, зубач в это время нагуливает жир, он зол, голоден и нападает на любую крупную добычу. А то и просто на всё, что видит. Наше судно он не пропустит, будьте уверены. А один на один у нас шансов нет.

Капитан сделал паузу, выжидающе посмотрел на Эрвана.

– Так вот почему мы с рассвета несёмся на всех парусах? – осенило Эрвана. – Вы знали, что кит поблизости, что он ввяжется в драку, и спешили успеть до того, как он разделается со своим врагом?

– А нашим союзником, – дополнил капитан и кивнул. – Он очень силен, хоть и слабее зубача: но сейчас дела его плохи и с каждой секундой все хуже.

Капитан покачнулся, лицо исказила гримаса боли – будто страдания неведомого существа передались и ему.

Эрван кинулся было на помощь… Капитан отстранил его движением руки:

– Я здоров. За румпелем следите! Вот они!

Чуть правее бушприта, всего в полумиле от судна, море вспухло, взметнулось облако тумана и пара: из сердцевины вырвался столб воды. Он рос, увеличивался в толщину… На высоте ста футов рассыпался брызгами: раздался бешеный рёв, затем громовой плеск гигантского тела.

– Курс двадцать шесть румбов! – яростно и весело закричал капитан. Эрван глазам своим не поверил: куда исчезла обычная отстранённость, ленивые, скупые движения? Капитан будто сбросил лет двадцать: перед Эрваном оказался молодой моряк с горящим взором, нетерпеливо пританцовывающий в предвкушении битвы. Плащ отлетел в сторону, открыв домотканую рубаху с закатанными рукавами и простые матросские штаны. На узловатых руках в синих прожилках вен перекатывались мышцы.

«Вот каким он был! – промелькнула догадка. – Давным-давно… Азартный, горячий китобой, для которого встреча с добычей – приключение и вызов…»

Тугая волна ударила в борт, на Эрвана полетели брызги. Он машинально отряхнулся по-собачьи, не отрывая рук от румпеля. Резко мотнул головой, вытряхивая из уха воду.

«Как бы он дров не наломал, сгоряча-то… Салаун в прежнем виде не подарок, а всё надёжнее…»

Сквозь месиво пара и капель Эрван наконец разглядел очертания огромной, испещрённой уродливыми буграми и наростами туши: кит извивался на месте, оглушительно молотя хвостовым плавником размером с парус. Вода поблизости бурлила, словно кипяток.

«Что за… Будто вырваться хочет? Кто ж его держит-то?»

Корабль сильно тряхнуло: румпель, как живой, вырвался из рук, ударил в грудь.

– Не зевай! Курс двадцать два!

Эрван, стиснув зубы, навалился на рычаг: корабль медленно, словно нехотя, начал поворачивать влево.

«Не удержу… – промелькнула паническая мысль. – Несколько секунд – и все».

Внезапно сопротивление руля чуть ослабло: капитан встал у румпеля рядом с Эрваном. Хрипя от натуги, они вдвоём укрощали непослушный корабль.

Когда «Горностай» лёг наконец на новый курс, Эрван мешком рухнул на палубу. Перед глазами поплыли фиолетовые круги, в ушах противно зазвенело.

Капитан тем временем накинул петлю на рычаг, сноровисто затянул. Наклонился, хлопнул Эрвана по плечу. Залихватски рассмеялся:

– Дело сделано – молодец, кадет!

Эрван кивнул. Помотал головой, силясь привести себя в чувство. Угрюмо выдавил:

– Что дальше?

Капитан улыбнулся, пожал плечами.

– Мы на дистанции выстрела, Гвент. Теперь дело за старым пьяницей – мы своё сделали. Побудем зрителями: ручаюсь, оно того стоит!

Эрван кое-как встал, закачался на ватных ногах. Слева ударила волна, судно резко накренилось: Эрван покатился кубарем, впечатался в фальшборт.

Слава Богу, хоть не головой…

Вцепился в планшир, постанывая от напряжения, встал на колени. Высунул голову – и замер с открытым ртом.

Схватка морских тварей была в самом разгаре: на глазах Эрвана кит, издав бешеный рёв, прянул в сторону. Послышался тошнотворный липкий звук – будто миллион пластырей отодрали разом. «Наросты» оторвались от кожи кита, и Эрван понял наконец – то, что он раньше принимал за бугры и неровности, было лесом длинных щупалец с молодое дерево толщиной.

«Да это же спрут! Какой громадный! Может, и сам справится?»

– Он не сумел удержать зубача на глубине – теперь ему конец! – прокричал капитан. – Какого чёрта Жорд копается?

Кит извернулся и нырнул. Через несколько мгновений бурлящий вал накрыл «Горностай»: вода толкнула Эрвана в грудь, с шипением разлилась по палубе, заклокотала в шпигатах – сквозь шум Эрван различил глухие удары вперемешку с яростной божбой.

«Не удержался кто-то – видно, о мачту приложило… Как я сам-то устоял – даже пальцев не чувствую!» – Эрван посмотрел на руки – побелевшие, усеянные мелкими ссадинами, они по-прежнему намертво держались за планшир.

«Не разжиматься, не разжиматься… Поняли? Вот так, молодцы…»

Эрван рискнул поднять голову – и вовремя.

Над водой показалась гигантская голова: щупальца густо облепили её, словно морские водоросли – спрут пытался сжать противнику челюсти.

Кит резко дёрнулся: извивающиеся конечности спрута заскользили по мокрой коже, силясь найти опору. Пара щупалец оказалась рядом с пастью. Молниеносное, казалось бы немыслимое для животного таких размеров движение, чавкающий звук – и от конечностей остались измочаленные обрубки. Вода рядом с китом окрасилась синим.

Кит торжествующе ухнул, поднырнул под спрута, рывком подбросил вверх – будто собака, играющая с крысой.

Спрут ещё сопротивлялся, пытаясь избежать ощеренной пасти… И проигрывал борьбу: его мешковатое тело медленно, но неуклонно соскальзывало к зубам.

– Стреляй! – Эрван и сам не понял, кто крикнул, он или капитан: быть может, два крика слились в один.

Вместо ответа – глухой стук пеньковой тетивы, стальной высверк и через миг – удар. Гарпун поразил цель.

На миг всё вокруг застыло – будто изображение на гравюре.

Кита словно парализовало от неожиданности и боли, Спрут обмяк и перестал сопротивляться, исчерпав остаток сил… Даже шум волн и скрип снастей куда-то исчезли, уступив звенящей тишине. И вдруг, словно сквозь вату, Эрван расслышал икание и пьяный голос Жорда:

– Тип… Топ… Прямо в глаз. Разделывай, ребята!

А потом кит заверещал. Высоко, пронзительно, будто малый ребёнок… Только громче. Намного громче.

Эрван прижал руки к ушам, тщетно пытаясь отгородиться от сверлящего звука, проникающего сквозь череп, буравящего мозг… Он хлюпнул носом: машинально облизнулся, ощутив на языке солоноватую жидкость.

«Кровь… – отстранённо подумал он. Почувствовал, как по запястьям потекли тонкие струйки. – Из ушей – тоже».

Кит задрожал. Резко дёрнулся, завертел во все стороны мощной головой – Эрван разглядел правый глаз, бешено сверкающий и неожиданно маленький для зверя таких размеров… И кровавое пятно на месте левого.

«Отличный выстрел. Древко на всю длину ушло». – Эрван не ощущал ни паники, ни страха: словно все происходило не с ним, а может, не наяву.

«Вот сейчас закрою глаза, потом открою – и очнусь в кубрике».

Эрван зажмурился. Всего на миг: но за этот миг зубач перешёл в атаку.

Груда разъярённого мяса неслась к кораблю, стремительно пожирая расстояние. Краем глаза Эрван заметил, как спрут пытается обхватить тушу зубача, сжать мощный хвост, лишить подвижности… Зубач отшвырнул недавнего противника, словно ветошь.

Триста футов… сто… пятьдесят… Кит раскрыл темно-красную глотку, усеянную громадными зубами – взгляд Эрвана уцепился за неровные и острые, словно у пил, края…

«Неужели – конец?»

Всё, что он успел сделать до удара, – закрыть глаза.