Воин Доброй Удачи

На заставах всем уже казалось, что они дошли до края земли. Почва к этому времени превратилась под их ногами в пыль, и Полчище казалось пыльной бурей, клубящейся на горизонте, прибитой к неровной земле. Желтоватые облака сбились в одну большую завесу, что высилась в дымке, заслоняющей небо на севере, скрывая ночью низко висящие созвездия. Пыльные полосы тянулись от нее, будто прибитые, отмечая путь тех кланов, которые бежали позади всех, ослабев от недоедания. Пыльное облако все росло, поднимаясь к волнистой линии гор, прекрасное в своем неторопливом расцвете, поражающее невероятными масштабами. Чувство безнаказанности нарастало среди всадников, одно из тех бездумных убеждений, которые возникают, когда чего-то ждешь, а оно никак не прибудет. Они ехали по пути без следов, а невидимые полчища все отступали перед ними, постоянно отступали. Так повелось.

Но порой ветер Ганган-нару, внезапно переменившись, расчищал проход на горизонте, принося с собой отдаленные звуки Полчища, нарастающий, но в то же время пронзительный рев.

– Как дети, визжат, – заметил один из кидрухильских капитанов генералу Каютасу. – Сколько ни живу на свете, их вопли всегда мне напоминают детский визг.

Или, что случалось реже, один из отступающих потоков Полчища, преследуемый огромным числом отрядов, менял направление и принимался бежать прямо к пыльному следу, оставляемому всадниками. И тогда начинался стремительный танец, в котором отряд старался присоединиться к основному войску, оттесняя отбившийся клан все дальше от Полчища, и гнал его прямо на пики отрядов, скачущих с фланга. Бои так и случались по сторонам, если вообще случались. Призрачные всадники появлялись из облака пыли, поднявшейся с сухой земли, преследуя пронзительно кричащих шранков. Некоторые из них были настолько истощены, что походили на веревочных кукол. Люди с меловыми лицами поздравляли друг друга, обменивались мелкими новостями и скакали дальше с трофеями, которые удалось захватить.

Поначалу они вели счет убитым с намерением оценить масштабы разгрома шранков. Отряды после боя возвращались к войску с копьями, отяжелевшими от отрубленных голов. Но счет решили упразднить, когда дошли до десятка тысяч, – зачем утруждать себя неиссякаемыми подсчетами? И головы перестали приносить, когда усталые пехотинцы начали глумиться над приближающимися копьеносцами. Сердца людей похожи на буи: чем больше прибывает воды, тем больше надежды на плавание. Все, что осталось от этого ритуала, – копье стали использовать в качестве мерки дюжины – именно такое число голов шранков могло выдержать стандартное кидрухильское копье.

Так родилось молчаливое согласие между людьми Великого Похода и шранками Полчища, ложное перемирие, зародившееся из-за скудности рациона – пехотинцам настолько урезали паек, что им приходилось глодать объедки. Каждое утро к небесам поднималась очередная партия душ от умерших рабов. Разбивали лагерь, и армия начинала продвигаться на север, оставляя среди обломков несколько дюжин несчастных и сломленных на верную смерть от недомоганий. Многие просто исчезали, и среди вассалов разных лордов начали ползти слухи, что их по ночам убивали. Некоторые из этих сплетен, например история барона Ханрилки, который требовал, чтобы его таны окунали бороды в кровь рабов, вышли за пределы круга приближенных и гуляли по всему Великому Походу.

Все меньше и меньше костров загоралось в ночи, поскольку Полчище шранков так подчистило землю, что Судьи запретили собирать траву – или еще что-нибудь, что могло пойти на корм, – в качестве хвороста. Самые предприимчивые разводили костры из чертополоха и кустарника, но большая часть – тысячи людей – с унынием и с самыми дурными предчувствиями просто вглядывалась во мрак, сидя тесными, темными кучками, и только Гвоздь Небес освещал тревогу, поселившуюся в глазах. Копить недовольство в процессе кампании свойственно всем солдатам. В цивилизованных странах, где переходы коротки, а боя не приходится долго ждать, командир может рассчитывать на любую победу, чтобы очистить строй от нытиков, или на поражение, чтобы вынести его на обсуждение. Но этот переход не был похож ни на какие другие, а окружающая пустыня не предлагала ничего для поднятия боевого духа.

Они еще не утратили веру, ведь были заудунианами и боялись Судей настолько, что старались держать язык за зубами, но все же они были простыми людьми и полагали, что избавиться от мучений тоже просто.

Битва. Нужно только подобраться поближе к врагу и сразить его.

Раньше, когда Полчище было скорее мифом, чем реальной угрозой, Предводители Великого Похода надеялись, что одна из многочисленных рек Истиули задержит шранков, как водяная ловушка, вынудив их остановиться. Но от жестокой засухи даже самые полноводные реки Истиули превратились в грязные протоки. Полчище проносилось по ним, словно их и не существовало вовсе, засоряя воды своими отходами.