Воин Донбасса

А в том, что охранница эта рыночная переступила где-то грань, где здоровое недоверие столкнувшегося с нею превращается в не менее здоровое подозрение. Ну, или должно превратиться, ежели жизнь дорога…

Алексей тихонько поднялся с колена — на котором, оказывается, так и продолжал стоять! — и тихонько, на цыпочках, прокрался к двери. Приоткрывать не стал — не такой дурак, как эта хабалка ополченская, — но аккуратненько лёг на пол возле двери и приник ухом к щели под нею.

Краем глаза отфиксировал вторую койку в палате, попавшую в угол зрения. Не заправлена, но пустая. Соседка была, но куда-то смылась. Когда? Зачем? Когда вернётся? А если сейчас?

Снаружи доносилось лишь какое-то бухтение. Ополченка явно с кем-то говорила и явно по телефону, но о чём — этого было не разобрать. Караульного начальника вызывала? Да ладно, не надо песен! Нет у неё караульного начальника, по всему видно! Тогда — что за охрана такая?

Он упруго поднялся на ноги. Вот чёрт! — ведь и от Ирки он просто так уйти не может! Надо же хоть посидеть с человеком, поговорить о чём. Чая хоть сварить — вон чайник на столе! Конфетками угостить, её любимыми, шоколадными… Опять же — мандаринки, абхазские, каким уж неведомо путём залетевшие сюда, в войну и нищету Луганска первой зимы независимости.

Хотя торговля — как вода: дырочку найдёт. Луганские магазины не назовёшь бедными. Не Москва, но… Брянск — ну, почти. Но в принципе есть всё. И мандаринки. Для Иринки. Как вкус из детства. Новый год — мандаринки. Хоть кило — но всегда отец приносил. Вчера и у Мишки они были. А вот у него, у Лёшки, не нашлось. Забыл! Вспомнил вот теперь…

А главное — как её оставить, Ирку, в такой-то подозрительной ситуации?

А… ладно! Идут они все в баню! Ополченки, охранницы, комендачи, эмгэбэшники… Сегодня он будет ублажать свою девочку! Ну-у, не в том, конечно, смысле. Но будет делать ей хорошо — насколько то можно сделать контуженной близким взрывом женщине в больнице посреди войны…

Дальнейшие полчаса он честно стремился доставить хоть сколько-то радости своей контуженной взрывом женщине. Передал ей новый телефон с новой симкой, с обозначенным в списке контактов его, Алексея, новым номером. Передал приветы от всех знакомых, от её матери и сына, сказал про их желание навестить её сегодня после обеда. Подсовывал Ирке мандаринки, конфетки…

Рассказал ей про перешедшее уже в категорию забавных происшествие на дороге, поведал, что через хозяйку квартиры следствие уже пало на след злодеев, рассказал пару баек про контузии, после которых в людях открывались необычные способности. Изящно, как ему показалось, уклонился от ответа на вопрос, где же ночевал, оказавшись без жилья. Мол, сначала посидел с водителем Митридата, затем рванул в расположение, там ребята встретили, с ними говорили… В общем, пару часиков сна и урвал всего. А утром — уже с Томичем на квартире подбитой встретился…

В какой-то момент открылась дверь. Лёшка едва не выхватил пистолет, вновь ожидая, что придётся окорачивать зарвавшуюся и — параллельно сознание его всё более утверждалось в этом выводе — крайне подозрительную ополченку.

Но то была соседка Ирины по палате. Судя по умелому макияжу и общей ухоженности — довольно обеспеченная женщина. Поздоровалась, пристроилась на своей койке, послушала, как Ирка звонит с новой симки домой и успокаивает маму, молвила: «Ну, не буду вам мешать», — и снова ушла.

Вот тогда, помолчав с полминуты, во время которых неотрывно изучала лицо Алексея сухими, почти воспалёнными глазами, Ирка и проговорила:

— Ты теперь меня бросишь?

Он даже не растерялся — просто удивился. Этого она не могла взять ниоткуда. За всё это время он действительно ни разу не вспомнил о Насте и ни разу, был уверен, не мог сбиться с волны любви, направленной на Иришку.

— С чего ты взяла? — спросил он удивлённо.

Она ещё раз впилась в его глаза своими — которые вдруг представились ему иголками.

— От тебя пахнет женщиной, — уверенно заявила Ирка. — Ты сегодня ночевал с женщиной.

Нет, ну это же невозможно! Она что — экстрасенс?

Но он знал — как вовремя сегодня только вспоминал про то! — что признаваться в подобных случаях нельзя! Никогда и ни в чём!

Он нежно приложил палец к её губам:

— Глупенькая! Да когда бы я успел? Да и кто мне тут нужен, кроме тебя?

Она продолжала неотрывно смотреть на него.

— Знаешь, — сказал он, поцеловав её вдохом, тянущим девичьи губы к своим, — тут просто другая ерунда. А ты это неправильно, малыш, понимаешь…

Провёл ладошкой по её груди, закрытой одеялом.

— На самом деле ты права: мысли ещё одним заняты. И женщина замешана, ты права…

Ухмыльнулся, сумев не обратиться мыслью к Насте.

— Стоит там, снаружи. И кажется мне очень подозрительной. Не должно быть её тут. И не должна она так себя вести. Похоже, пасёт. Меня или тебя. Понимаешь, охотятся за мной. Не случайно и в окно нам пальнули…

Ну да, сложновато представить себе случайный выстрел из гранатомёта…

— Так что прости, половина мыслей действительно на той тётке сосредоточена. Но ты, надеюсь, не рассчитываешь, что я тебя брошу ради неё?