Воин и чародей

– Да, все проходит, – подтвердил Хальвдан и, поддержав одной рукой голову своего заклятого врага, влил ему в рот эля, хотя Бьярнхарду едва удалось сделать один глоток. Сигурд с изумлением смотрел, как Хальвдан устраивал Бьярнхарда поудобнее, насколько это было возможно при его болезни, и потом сидел при нем остаток дня. Когда на закате Сигурд, уходивший по делам, вернулся, он узнал, что Бьярнхард умер.

Хальвдан приказал развести костер; Бьярнхардово тело сожгли, а пепел развеяли на все четыре стороны Хальвдан и Микла, который относился ко всем этим действиям с легким неодобрением.

– Ты и впрямь облегчил ему конец, – заметил Сигурд, когда церемония завершилась. – А мы все ночь напролет поддерживали огонь и не выспались. – Он покосился на Ранхильд, которая проворно разгребала раскаленные угли, ядовито упрекая Рольфа за то, что тот ухитрился заснуть на посту.

– Теперь все кончено. – Хальвдан тяжело оперся на посох, глядя, как восходящее солнце окрашивает розовым низко нависшие тучи. – Ты прав, он не заслуживал такой смерти – чтобы кто-то сидел с ним и как должно похоронил его или сжег его тело. Однако я сделал все это не ради него, но ради себя.

Я вовсе не чувствительный болван, и меня бы вполне устроило зрелище Бьярнхардова тела, терзаемого лисами и воронами.

– Так почему же… – начал Сигурд и прикусил язык, когда Ранхильд одарила его выразительным взглядом, как делала это частенько, когда Сигурд задавал слишком много вопросов, которые задавать ему вовсе не следовало.

Меняя тему, он ворчливо заметил:

– Жаль, что мы так сильно выжгли здесь землю. Можно подумать, что в нее ударила молния, правда? Уж и не знаю, будет ли здесь еще расти трава.

Хальвдан ласково взглянул на него.

– О, – сказал он тихо, – не тревожься за землю. Она исцелится.

Он ступил на бесплодную, истерзанную огнем землю и чуть слышно повторил:

– Она исцелится.