Читаем Воин и меч полностью

– Пойдёмте в тепло, друг мой. – Сказал Анатоль, заметив, что граф буквально танцует от холода. – И возницу вашего пристроим и накормим, а завтра уже займёмся телегой.

Граф хотел возразить, но желание согреться и поесть было настолько сильным, что он физически не смог этого сделать, и Анатоль отвёл приятеля в избу, где сам квотировался.

Офицеры, добив бутылку, спали кто где: двое по лавкам один за столом. Анатоль с помощью Графа переместил уснувшего в сидячем положении на заботливо расстеленную шинель в углу у печки. Смёл со стола мусор и убрал грязную посуду, поставил её в угол у входа. Из соседней комнаты выглянула Параскева.

– А, это ты вернулся. – Слащаво улыбнулась она.

– Да, да, иди спи. Я старого приятеля отогреться привёл.

– Ну, ну. – Сказала хозяйка и скрылась за дверью.

Выложив на стол несколько варёных яиц и краюху хлеба, Анатоль налил себе и Графу по маленькой, чтобы скорее согреться. Граф трясущимися от холода руками опрокинул сивушную наливку, которую в прежние годы не стал бы даже нюхать и раскрасневшись улыбнулся. А Анатоль про себя подумал: «как же он постарел», – разглядывая старого знакомого в свете керосиновой лампы. В словно приплюснутых временем чертах лица Графа прослеживалось что-то лягушачье, немного жалкое, но от этого и комичное одновременно.

– Мне казалось ты раз и навсегда покончил со службой. – Начал Граф разговор первым.

– В сложившихся обстоятельствах просто не нашёл себе другого применения.

– Да, с прошлым расстаться не просто. Но у тебя как-то получилось это сделать…

– Ты до сих пор работаешь на Иллюминатов? – Перебив Графа и, пренебрегая принятыми прежде между ними условностями, переходя на «Ты», спросил Анатоль.

– Нет, я больше с ними несвязан.

– Если произошла коммунистическая революция, значит, Иллюминаты проиграли? – спешил узнать самое важное Анатоль.

– Нет, Иллюминаты никогда не проигрывают. Проиграл я и моя партия. Мы остались за дверьми того здания, в которое ты приходил на инициацию. Больше я с Иллюминатами несвязан и теперь сам по себе, у нас забрали все средства к существованию и выпроводили на улицу.

– Ты хочешь сказать, что остался из за меня без работы? И, разве Иллюминаты не боролись с коммунистами?

Анатоль, возбуждаясь от начатого разговора, налил себе и собеседнику ещё по стопке и без тоста, не чокаясь, опрокинул свою почти сразу. Потом уставился на Графа, ожидая ответа.

– Иллюминаты никогда не боролись с коммунистами. Это делала моя группа внутри их организации. Но ты обещаешь мне помочь достать телегу, если я расскажу тебе всю правду? Она будет горькой, но пообещай, что поможешь мне отсюда уехать.

– Да, хорошо. – Сказал Анатоль немного поразмыслив.

– Коммунисты – это те же самые Иллюминаты, что и белые затеявшие Февральскую революцию, просто высшая ложа всегда делает ставку на победителя. Но обычно проигравшую партию не выгоняют, а перепрофилируют или сливают с другой. Но мой случай получился особенный, я до сих пор не понимаю почему меня не убили, а просто выставили на улицу. Всё-таки я достаточно много знаю.

– Если большевики утвердятся у власти, всем будет всё равно что ты знаешь, про Иллюминатов никто и не вспомнит, даже мемуары, если ты их напишешь, никто не напечатает, скажут, что буржуазная пропаганда. – Заметил Анатоль.

– Возможно, ты прав. – Согласился Граф. – В любом случае я пока жив и стараюсь оставаться таковым насколько можно дольше.

– Ладно не отвлекайся, рассказывай дальше. – Сказал Анатоль, остерегаясь, что Граф пустится в старческие рассуждения и уйдёт от основной канвы повествования.

Граф продолжил:

– Иллюминатам нужен был палач и им должен был стать ты, но они делали ставку не только на тебя. Разные отделы работали над этим в своих направлениях. Похоже, лучше всего это получилось у коммунистов, раз они побеждают. В твоём случае не хватило совсем чуть, чуть. Я, честно говоря, даже не понимаю, что произошло. Всё уже было готово. Ещё одно убийство и преобразование тебя в это существо стало бы необратимым. Возможно, и сейчас не всё потерянно. – С мечтательной улыбкой произнёс Граф. – Ты убивал на поле боя?

– Пока ещё нет. Я не так давно присоединился к белогвардейцам, и первое время просто мотался по тылам.

– Ну это многое объясняет. Слушай, а может судьба не просто так свела нас вместе. Понимаешь, Иллюминаты, несмотря ни на что, делают великое дело и отбирают для этого избранных.

– И что же это за дело? – С иронией спросил Анатоль.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Женский хор
Женский хор

«Какое мне дело до женщин и их несчастий? Я создана для того, чтобы рассекать, извлекать, отрезать, зашивать. Чтобы лечить настоящие болезни, а не держать кого-то за руку» — с такой установкой прибывает в «женское» Отделение 77 интерн Джинн Этвуд. Она была лучшей студенткой на курсе и планировала занять должность хирурга в престижной больнице, но… Для начала ей придется пройти полугодовую стажировку в отделении Франца Кармы.Этот доктор руководствуется принципом «Врач — тот, кого пациент берет за руку», и высокомерие нового интерна его не слишком впечатляет. Они заключают договор: Джинн должна продержаться в «женском» отделении неделю. Неделю она будет следовать за ним как тень, чтобы научиться слушать и уважать своих пациентов. А на восьмой день примет решение — продолжать стажировку или переводиться в другую больницу.

Мартин Винклер

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Земля
Земля

Михаил Елизаров – автор романов "Библиотекарь" (премия "Русский Букер"), "Pasternak" и "Мультики" (шорт-лист премии "Национальный бестселлер"), сборников рассказов "Ногти" (шорт-лист премии Андрея Белого), "Мы вышли покурить на 17 лет" (приз читательского голосования премии "НОС").Новый роман Михаила Елизарова "Земля" – первое масштабное осмысление "русского танатоса"."Как такового похоронного сленга нет. Есть вульгарный прозекторский жаргон. Там поступившего мотоциклиста глумливо величают «космонавтом», упавшего с высоты – «десантником», «акробатом» или «икаром», утопленника – «водолазом», «ихтиандром», «муму», погибшего в ДТП – «кеглей». Возможно, на каком-то кладбище табличку-времянку на могилу обзовут «лопатой», венок – «кустом», а землекопа – «кротом». Этот роман – история Крота" (Михаил Елизаров).Содержит нецензурную браньВ формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Михаил Юрьевич Елизаров

Современная русская и зарубежная проза