Воин Опаловой Луны

Они вышли на узенькую галерею. Каменные перила высотой едва по колено отгораживали их от колодца главного зала. По украшенному статуями, перекрытому аркой коридору они вошли в нечто вроде гостиной. Каменный пол перед большой плюшевой тахтой и несколькими креслами с высокими спинками был застлан горностаевыми шкурками. За тахтой была стена, которая на три четверти выдавалась в комнату. Слева открывался ряд узких окон, за ними было темно.

Войдя, она бросилась на тахту и вытянулась во весь рост.

– Я бы предложила тебе поесть или выпить, – сказала она совершенно ровным голосом, – но, как ты видишь, здесь ничего нет.

– Почему бы тебе не наколдовать? – Его левая рука лежала на рукояти меча.

Женщина смущенно улыбнулась. Лицо ее блестело.

– Забавное замечание. – Она приложила палец к губам. Он выглядел как драгоценный камешек. – Ты интересный человек. Хотелось бы мне получше с тобой познакомиться.

Он невесело рассмеялся.

– Вряд ли это выйдет. – Он присед на краешек тахты и протянул к ней руку.

– Что ты делаешь?

– Это все – настоящее? – Он обвел рукой комнату.

– Такое же настоящее, как и все прочее, – серьезно сказала она. Но улыбка попрежнему играла на ее губах.

– Но ты – нет.

Она изобразила удивление.

– Я? Я такая же настоящая, как и ты. Ну, прикоснись ко мне, если не веришь.

Его рука застыла в воздухе.

Она рассмеялась, закинув голову.

– Ты несправедлив ко мне. – Она взяла руку Мойши и прижала ее к себе. Прижала пальцы его руки к своей груди. К его удивлению, та оказалась теплой и упругой – по крайней мере она была из плоти и крови. Он чувствовал биение ее сердца. – Ну, что теперь скажешь? – почти прошептала она. Она медленно стала продвигать его руку по кругу. Теперь он нащупал ее сосок.

Он отдернул руку и встал. С высоты его роста ее глаза казались ему полузакрытыми, она томно посмотрела на него.

– Почему ты так боишься показать мне свой истинный облик?

– Боюсь? – сказала она. – Я ничего не боюсь.

– Ты боишься правды, Сардоникс.

– Мне нравится, как ты произносишь мое имя. – Она поднялась и встала рядом с ним. – Я тебе докажу, что не боюсь правды. Попроси меня о чемнибудь.

– Где Офейя?

– Здесь. Наверху.

– Она жива?

– Конечно.

– Ты пытала ее?

– Сударь мой, вы за кого меня принимаете?

– Я бы предпочел не отвечать на этот вопрос. Сардоникс криво усмехнулась.

– Ну да. Я бы предпочла все же, чтобы ты ответил.

– Что ты делала в Искаиле?

– Ну, мои дела, как ты сказал, были теми же самыми, что и везде. Я торговала, заключала сделки…

– Пиратствовала, – закончил за нее он.

Она кивнула:

– Верно, я пиратка. Профессия старинная.

– И еще ты колдунья.

Она рассмеялась.

– Кто тебе сказал?

– Я узнал это от одного… друга.

Ее лицо окаменело. Голос стал режущеострым.

– Не из Корруньи этот друг, часом?

– Может быть.

– И чего эта шлюха тебе наговорила обо мне?

– Цуки хочет только, чтобы ты оставила ее в покое, – ровным голосом сказал Мойши.

– Ей следовало подумать об этом намного раньше, друг мой. Теперь слишком поздно. Слишком.

– Незачем…

– Не будь дураком, – отрезала она. – Это тебе не идет. Она снова легла на тахту. – Я то, что я есть, – серьезно сказала она, слегка шевельнув бедрами, так что разрез на ее платье раскрылся, обнажая ноги.

Он отвернулся, подошел к узкому, словно щель, окну и выглянул в него. Правда, смотреть было не на что. Он снова обернулся к ней. Сардоникс попрежнему лежала на тахте.

– Откуда ты родом? – спросил Мойши. Она фыркнула.

– Какая разница?

– Я спросил, потому что мне это любопытно.

– Вряд ли ты мне поверишь.

– Ты же дала слово. Сардоникс, что станешь говорить мне только правду. Даже колдуньи должны иметь честь.

– Хорошо. – Она кивнула. – Я не так отличаюсь от тебя, как ты думаешь. – Она глубоко вздохнула, и он увидел, как ее полная грудь натянула платиновую ткань платья. – Я родилась в стране Адем.

– Адем, – задумчиво произнес он. – К югу от Искаиля. Наши старинные враги.

– Эти две страны имеют границу, – сказала она. – Но я родилась в горах. Далеко от границы. Когда я была совсем маленькой, мои родителибедняки продали меня в рабство. – Она пожала плечами. – Обычное дело среди этого народа. – Он отметил, что она не сказала – «моего народа». – Меня продали одному мужчине. Купцу. Такому богатому, что ему не было нужды работать в течение многих сезонов. Этим занимались другие. У него была куча свободного времени, и он умирал от скуки. Тогда он стал покупать женщин – точнее, девочек. Думаю, женщины для него звучало слишком громко. – Она вытянулась, заложила руки за голову. Возбуждающий жест, поскольку ее груди выпятились еще сильнее. – Ему нравилось связывать меня. Затем он бил меня, пока… Не станем вдаваться в подробности. Ты сам можешь представить себе, что было потом. Достаточно сказать, что это было… очень неприятно. – Она улыбнулась. – Поначалу, конечно, я не сопротивлялась. Как я уже говорила, рабство в этой стране – норма.

– Искаильтяне прекрасно знают об этом, Сардоникс.

– Да. Конечно, ты прав. Искаильтяне восстали, сбросили цепи и покинули Адем.

– С помощью Господа.