Воин Опаловой Луны

Что ж, жизнь много сезонов тянулась своим чередом, и я забыла о Хелльстурме. Я забеременела и родила Офейю. Мы с Милосом оба были на вершине счастья. Она выросла. Время быстро летит, когда у тебя есть ребенок. И вдруг неожиданно вернулся Хелльстурм, словно туман времени рассеялся, и все началось снова. Только на сей раз это была Офейя. – Она закрыла лицо длинными тонкими пальцами с длинными блестящими ногтями. Когда она отняла руки от лица, взгляд у нее был затравленный, зелень ее глаз потускнела. – Она была в том возрасте, когда все кажется трудным. Моя Офейя – необыкновенно красивая девушка, и в ту пору она толькотолько созревала. Она своевольна, да к тому же возраст был такой, в котором юные своевольнее всего. Она жаждала стать женщиной, и ей нравилось, что вокруг нее столько мужчин и что всеми ими она может помыкать. А таких было много. Я изо всех сил гоняла их, она бесилась. Но я не думала, что это правильно. Я в ее возрасте сама такая была, и я не завидовала ей. Но у меня в юности не было рядом родителей, и временами я попадала в такие переделки, что позже удивлялась, как я вообще сумела прожить до того времени, как стала женщиной. Я не могла допустить, чтобы и Офейя подвергалась такой же опасности. Но все мои запреты привели только к тому, что она стала еще более строптивой, и мы постоянно ругались. Она помотала головой. Он посмотрел ей в глаза.

– Тут и появился Хелльстурм. Ему нужно было то же, что и всегда. На сей раз я отказала ему окончательно. Я сказала, что об этом и речи быть не может. Ято сдуру тогда подумала, что ценой одной ночи смогу отделаться от него навсегда. – Она провела пальцами по волосам, подняла голову, и он увидел в ее глазах золотые искорки. – Тогда он принялся за Офейю. Преследовал ее везде – в школе, в меркадо, в тавернах. Везде. Он много о чем ей рассказал. Полагаю, иногда он ей даже рассказывал правду. Но он извращает все, даже правду, так, чтобы она служила его целям. У него медоточивый язык. – Она взяла руку Мойши, перевернула ладонью вверх, провела по его пальцам. – Нетрудно догадаться, что дальше случилось. Он соблазнил ее, как и меня много сезонов назад. Но одновременно он отравил ее разум, и она стала ненавидеть меня. Она сбежала с ним, Диос ведает куда. Так я в последний раз видела ее.

– А сеньор? – тихо спросил он.

Мойши ощутил, как она повела плечами.

– Конечно же, пришлось рассказать ему. Нрав у него был непростой, временами он выходил из себя, и, как я сказала, это был чрезвычайно гордый человек. Он вызвал Хелльстурма на дуэль.

Мойши вспомнил слова Армазона. А вдруг он был прав? Вдруг сеньора сговорилась с Хелльстурмом убить Милоса Сегильяса? Но зачем? Ответ был только один. Сеньора любила мужа, но, может быть, куда сильнее любила дочь.

– Диос, я была в ужасе! Я на своей шкуре знала, что такое Хелльстурм, и понимала, что у Милоса, несмотря на всю его отвагу, мало шансов остаться в живых. Я умоляла его. Плакала, кричала на него, угрожала. Но все попусту. Я ведь не далузийка. Не по крови. Я не понимала, насколько священна далузийская дуэль. Когда вызов брошен, отменить дуэль никак невозможно. Даже если бы Милос этого захотел – только он, конечно, не захотел. Остановить его я не могла. – Она резко замолчала, словно окончила рассказ.

– Продолжай, – подбодрил он.

– Мало что осталось рассказывать. Милос сразился с Хелльстурмом и погиб.

Воцарилось молчание. Он прислушался к тишине ночи, которую время от времени прерывало хлопанье крыльев. Наверное, шторм идет. Но, находясь в комнате, нельзя было понять, переменился ветер или нет.

– Должен признаться, я слышал об этой дуэли. Она водила рукой по вновь застеленному покрывалу, разглаживая несуществующие складки.

– Об этом мне рассказывали на борту лорхи. – продолжал он, стараясь привлечь ее внимание. – Только та история кончалась подругому.

– Да? – Она даже не обернулась.

– Мне сказали… что дуэль была нечестной.

Она невесело рассмеялась.

– Если бы так, Мойши. Тогда я законно выследила бы и убила Хелльстурма. Я ненавижу его всей душой.

– Но он увез твою дочь.

– Она поехала с ним по своей воле.

– Тогда скажи мне, почему, когда я с ней встретился, она до смерти боялась его? «Он уже десять тысяч лиг идет за мной по следу» – так она сказала.

– Люди меняются. Может, она выросла. Теперь она знает, как злы могут быть люди.

Он почувствовал, что надо вернуться к другому вопросу.

– Мне говорили, что ты отравила мужа, чтобы Хелльстурм выиграл дуэль.

Она повернула голову:

– Что? Кто сказал тебе такую чушь?

– Армазон.

– Аа… Я могла бы догадаться.

– Бессмыслица какаято.

– Нет, Мойши. Мне очень даже ясно.

– Он был предан сеньору.

Она кивнула:

– Да. И безнадежно влюблен в меня.

Хамелеон. В основе всего лежало повеление хамелеона.

Буджуны умели наблюдать за природой и учиться у нее. Хамелеон – безвредное существо. Неагрессивное, большинство хищников легко одолеют его. Но природа дала ему замечательное свойство прятаться так, чтобы сливаться с окружающим.

Буджуны позаимствовали у него это свойство и взяли его за основу искусства выживания.