Воин поневоле

Нанджи молча кивнул. Этого хотел Шонсу.

Бриу нахмурился, потом пожал плечами.

— Что ж, я все еще не решил, что делать с этой железкой.

Нанджи смотрел на него с надеждой.

— Открой пошире рот, Ржавый, — сказал Бриу. Нанджи с облегчением улыбнулся.

В дверях показались несколько воинов. Нанджи подумал, что Бриу подождет, пока они уйдут, но он не стал ждать. Он опустился на одно колено, протянул Нанджи меч и сказал:

— Живи им. Владей им Ей во благо. Умри с ним в руках.

С благоговением Нанджи взялся за эфес и произнес:

— Он станет моей честью и гордостью.

Бриу поднялся, не обращая внимания на удивленные взгляды тех, кто проходил мимо.

— Благодарю вас, мастер, — сказал Нанджи.

— Счастливо, Нанджи, — ответил Бриу. — Может быть, ты этого заслуживаешь.

— Спасибо, мастер, — опять повторил Нанджи.

— Он тебе пригодится.

— Да?

Бриу как-то странно на него посмотрел, а потом тихо сказал:

— Сто семьдесят пятая! — Он повернулся и пошел прочь.

Мастер Бриу был подопечным господина Трасингджи.

7

Знамена в большой столовой лениво повисли, как будто их сморила полуденная жара. Вэлли вошел, сильно, но нарочито прихрамывая: ноги его выздоравливали очень быстро. Тарру здесь не появлялся. В столовой было около десяти человек, они ели стоя, видимо, обед — не официальная церемония. Он направился к столу, за которым сидели трое Пятых. Увидев его, они вскочили, торопясь принесли ему свои приветствия; когда все было закончено, Вэлли сел спиной к присутствующим, чтобы показать, как он доверяет им, хотя это было далеко не так.

Достопочтенного Тарру вызвали на собрание священных старцев. Поэтому Пятые решили, что светлейший Шонсу не станет их новым начальником. Они успокоились и вели себя почти дружелюбно.

— Я думаю, ему предложат стать правителем, — небрежно заметил Вэлли, — по крайней мере временно. — Он взял булочку, немного мягкого желтого сыра, слуга принес ему кружку слабого пива. Улыбнувшись, глядя на свою вежливо молчавшую, но явно заинтересованную аудиторию. Вэлли продолжил: — Сегодня утром я отказался от этого места. У меня есть другой приказ.

— Приказ? — в ужасе повторили сразу двое.

И вот Вэлли с набитым ртом вкратце рассказал им свою историю. Не помешает создать вокруг себя некоторую божественную дымку. Он не мог понять, насколько они ему верят.

Потом один из них ушел, пришел другой. Тот, который уходил, по пути перекинулся парой слов с Четвертыми. Этот рассказ очень скоро узнают все. Вернулся Тарру, его сопровождал Трасингджи пятого ранга, этот огромный темноволосый толстяк был, похоже, ближайшим другом достопочтенного. У него были удивительно белые брови, а на макушке — лысина.

Цветущий от удовольствия Тарру принимал поздравления. Конечно, это всего лишь временное назначение, до тех пор, пока не найдут Седьмого…

Если только Седьмой сможет сюда добраться, подумал Вэлли.

Он медленно ел свой обед, поджидая Нанджи и желая не упустить момент, когда Тарру останется один. Но ждать ему не пришлось. Едва закончив свои уверения в том, что светлейший и его вассал — самые дорогие гости в казармах и могут оставаться здесь сколько пожелают, Тарру вдруг перегнулся через стол, протянул Вэлли руку и разжал ладонь, на его ладони лежал камень — по весу вроде бы тот же, но Вэлли положил его в другой карман, чтобы проверить, не уменьшился ли он в размерах.

— Вам угодно что-нибудь еще, светлейший? — спросил новый правитель немного недовольным тоном. — Как мы можем сделать ваше пребывание здесь более приятным?

Время расплаты… но Тарру выбрал это большое скопление народа, чтобы не поздравлять гостя с тем, что он не ошибся в честности Нанджи.

— Только одно, — сказал Вэлли и, решив доставить себе удовольствие, окинул взглядом явно озадаченные лица. — Как все вы, конечно, знаете, совсем недавно я провел пару ночей в менее благоприятных условиях.

Все беспокойно нахмурились. Джентльмены о таких вещах не говорят.

— Узников приковывают за обе лодыжки, — продолжал Вэлли. — Через несколько часов боль становится просто невыносимой. Это какое-то нововведение, или так было всегда?

Тарру ожидал чего угодно, но только не разговоров о тюрьме.

— Насколько я помню, так было всегда, — сказал он, не спуская с Вэлли глаз.

— Значит, если сейчас кое-что изменить, это останется на многие годы? А некоторых из заключенных признают невиновными. Если одну ногу освободить, это даст гораздо больше свободы движения. Неужели Богине угодны такие муки? Разве это справедливо?

Воины удивленно переглядывались — нечего сказать, странная мысль! Кому до этого дело?

— Если к камню подобраться достаточно близко, то его можно поднять, — возразил Тарру, нахмурившись.

— Сомневаюсь, — ответил Вэлли. — С одного конца его поднимают двое рабов. Давайте пойдем туда, и я сам попробую? Если и я не смогу, то уже мало кто сможет. Эти глыбы очень гладкие и скользкие.

Тарру, кажется, что-то решил.

— Вы это очень верно подметили, светлейший! На своем новом посту я непременно этим займусь и, если успею, я прикажу сделать в тюрьме новую крышу. Теперешнее положение, несомненно, не воздает чести Богине.