Воин-разбойник

За черным юмором скрывалась реальность. В самом деле, моя задача — вернуть отделение «Браво» в целости и сохранности. Ключом к выживанию станет целостность отделения. Мы постоянно тренировались, сначала в Кэмп-Пикетт, в Блэкстоуне, штат Вирджиния, потом в Кэмп-Лежен, Северная Каролина. Проблемы казались бесконечными. Все мирские технические штучки, о которых я раньше даже не задумывался, теперь превратились в огромные тактические проблемы. Какие следы оставляют пять-и-один или десять-и-два при ходьбе? Как искать мины-ловушки? Как использовать пойнтмена — и что насчет тылового прикрытия? Где в отделении должен идти радист? Или пулеметчик? Если попадем в засаду, кто прорывается налево, а кто направо?

Мы постоянно упражнялись в стрельбе, потому что нет правил безопасности, когда вы идете с заряженным и взведенным оружием по тропе в джунглях. Мудила, который спотыкается и стреляет своему корешу в спину, может причинить много вреда — решение состоит в том, чтобы каждый знал, как все остальные носят свое оружие и за какой сектор отвечает его оружие. Пойнтмен, например, может иметь дело с большим сектором огня, чем четвертый номер, который может стрелять только от двух до четырех часов справа и от восьми до десяти часов слева. (Речь идет о несколько устаревшей, но еще использующейся системе обозначения направления ведения огня по часовому циферблату, где 12 часов — это прямо по курсу бойца. Прим. перев.)

Было так много вопросов — и так мало времени, чтобы найти ответы. А как насчет проблемы стрелков-правшей? Все в моем отделении были правшами. Это означало, что мы все несли оружие, перекинув через правое плечо, направленное влево, так что с одной стороны, мы были беззащитны. Я решил, что половина из нас будет носить оружие как левши.

Положительной стороной был дух отделения. Мои ребята были абсолютными отщепенцами — все, что они хотели, это достать плохишей.

Я мог бы посадить их на хребте и снабжать патронами, они бы расплавили свои стволы, прежде чем уступили хотя бы дюйм. На самом деле, одной из самых сложных проблем, с которой мне довелось столкнуться вначале, было удержать их от преследования противника и попадания в засаду. Потому что если эти сукины дети из отделения «Браво» попадали под обстрел, им хотелось ответить.

(Их агрессивность сохранилась и во Вьетнаме, где все пятеро моих людей — Роджерс, Финли, Уотсон, Кэмп и Галлахер — получат Бронзовую звезду или медаль «За отличие» от Военно-морского флота. Боб Галлахер сделал четыре тура во Вьетнам. В третьем, хотя он был настолько серьезно ранен, что едва мог идти, он спас свое отделение — вывел всех, включая командира отделения, которого Галлахер вынес, в безопасное место под сильным огнем противника. За эту эскападу Орел получил Военно-морской Крест, вторую по значимости военную награду в стране.)

Но дух никого не поддерживает в живых. Мы должны были быть в состоянии убить противника, раньше, чем он убьет нас. Это гораздо сложнее, чем кажется. Впервые я осознал, насколько будет тяжело, в Кэмп-Пикетт — в глухую осеннюю ночь. Я устроил ночную засаду, упражнение с боевыми патронами. Я разбил нас на пары вдоль гряды дюн, в сорока ярдах (прим. 36м) над искусственным каналом. Предполагалось, что ситуация будет напоминать дельту Меконга, куда нас направят. Но вместо сампана, набитого вьетконговцами и припасами, мы должны были стрелять в кусок фанеры, размером шесть на восемь футов (прим 1,8х2,4м), который тащили за джипом.

Мы обустроились тихо и аккуратно — к этому времени мы уже научились передвигаться, не задевая ветви и листья, мы тихо выдвинулись на свои места и вырыли огневые позиции. Наше оружие было заряжено и взведено. Мы лежали в парах, ожидая, когда появится «сампан». Лес пришел в норму: единственными звуками, которые мы слышали, были птицы и жуки.

Мы были в полном боевом снаряжении. Зеленая униформа, разгрузочные жилеты, набитые 30-зарядными магазинами к М-16, которыми мы были вооружены, по две фляги — все. Все что я видел, создавало проблемы.

Зеленую униформу нужно было менять. Она не давала никакой маскировки; мы всегда были видны на фоне листвы. Жилеты надо было переделать, потому что они производили слишком много шума — джингл-джингл не слишком приятный звук в джунглях-джунглях (Игра слов в оригинале — «jingle jingle», то есть, звякание колокольчика и « jungle-jungle». Прим. перев.). Наши ботинки оставляли след размера гринго на тропах. Легко было идти по нему, если бы вы были вьетконговцем, желающим заставить страдать янки. Мы не хотели, чтобы вьетконговцы прошли милю в наших ботинках. (Отсылка к английской пословице — «Чтобы узнать человека, пройди милю в его ботинках», т. е. поставь себя на его место. Прим. перев.)

Я подал знак рукой. «Враг на подходе. Приготовиться». Отделение залегло в своих ячейках.

Теперь джип начал двигаться. «Товсь».

Я ждал.

«Сейчас!»