Воин-разбойник

Я придержал язык и объяснился. Я рассказал Его Возвышенности, что такое SEAL и как мы можем ему помочь, предоставив навыки, которых не было у его парней из сил специального назначения. Он смотрел прямо сквозь меня, когда я говорил, но кивал во всех соответствующих местах.

Затем я попросил его дать мне представление об обстановке в поле.

— В поле мы держим ситуацию под контролем, лейтенант. Я высылаю регулярные патрули и они отслеживают все нежелательные передвижения противника. ВК и кадровые северовьетнамцы многочисленны, но их держат в узде благодаря постоянной деятельности передовых патрулей. Кроме того, я рад сказать, что мы тесно сотрудничаем с нашими доблестными коллегами из АРВН.

Конечно, это была обычная чушь собачья. Но подтекст полковника был ясен. Он не хотел ни меня, ни того, что я ему предлагал.

Он подчеркнул тот факт, что американские войска — подразделения численностью по 12 человек — были размещены по всему региону, работая с «Марвин-Арвин» в тесном контакте и координируя свои действия с РСПС — подразделениями Региональных сил и Провинциальных сил, известных как «рус-пус» — которые, как предполагалось, должны были выявлять деятельность вьетконговцев или кадровых северных вьетнамцев на уровне деревень.

— Насколько я понимаю, все идет гладко… лейтенант. Я не уверен, что нам здесь нужны ваши уникальные способности. В любом случае, похоже, это слишком длинный маршрут снабжения из Бинь Тху.

— Не более чем получасовой подскок на вертолете, сэр. На самом деле, не более чем хлоп и топ.

Он кивнул.

— Рад это слышать, сынок. Если что-нибудь случится, я вам сообщу.

Он отсалютовал, затем развернул свое хорошо смазанное кресло обратно к бумагам. Мы были вольны разойтись.

Я и Горди вышли на улицу.

— Ну и черт с ним. Он не хочет, чтобы кто-то опрокинул его чертову тележку с яблоками. Здесь слишком мило и тихо.

Я построил взвод.

— Идем, прогуляемся.

Будучи SEAL, мы направились в первую очередь к чему-нибудь жидкому. Мы брели по набережной, останавливаясь на пару кружек пива и несколько спринг-роллов, так как шли через старый французский колониальный город. Пройдя с четверть мили по набережной, мы наткнулись на большой белый дом, выходивший прямо на Бассак. Это была нехилая резиденция: колючая проволока снаружи, мощно вооруженные охранники в черных пижамах, похожих на наши, подозрительно рассматривающие нас, пока мы прогуливались по дороге.

Я пригляделся к охранникам. Это были не вьетнамцы, а китайские нунги, подлые наемники, способные мать убить. Они были самой горячей едой, что приходилось мне пробовать. Они могли убить тебя просто за то, что ты на них смотришь — и им нравилось убивать тебя медленно. Мой тип людей.

Они работали на моих собратьев по оружию, из организации, которую мы нежно называли «христиане в действии» — или ЦРУ (в оригинале «Christians In Action — the CIA.». Прим. перев.)

Мы поднялись на крыльцо, и я позвонил в дверь.

На звонок вышел тощий загорелый рыжеволосый мужик лет двадцати пяти, одетый в мятые тропические брюки, сандалии, светло-голубой баронг — филлипинскую рубашку, похожую на кубинскую, и с любимым многими американцами во Вьетнаме полуавтоматическим пистолетом «Кольт» .45 калибр.

— Привет, — сказал он, не моргнув глазом. — Меня зовут Дрю Дикс и я региональный советник по работе с общественностью. Кто ты такой, черт возьми.

— Привет, Дрю, — сказал я. — Меня зовут Дик Марсинко. Я из SEAL, и я делаю глупости. Я бы хотел немного вина для моих людей, немного сена для моих лошадей и немного грязи для моей черепахи.

— Ну, здорово, черт побери — прорычал он и широко распахнул дверь.

— Что насчет двух из трех? Добро пожаловать в Белый Дом. Заходи, выпей чего-нибудь холодненького и мы поговорим о тех глупостях, на которые способен человек, здесь наверху.

Я улыбнулся сквозь свой камуфляж.

— Луи, это может стать началом прекрасной дружбы. (Цитата из кинофильма «Касабланка» — прим. перев.)

Как ССП, или старший советник провинции для гражданских операций и программы поддержки развития умиротворения, или CORDS, начатой в 1967 году, Дрю Дикс координировал гражданские программы умиротворения, как с американскими, так и с вьетнамскими военными операциями.

Это была тяжелая работа. Дрю был сержантом из сил специального назначения, которого одолжили CORDS. Он приложил все усилия, чтобы создать разведывательную сеть в этом районе и тесно сотрудничать с вьетнамцами.

Он рассказал нам, что постоянно расстраивается как из-за структуры вьетнамского общества, так и из-за тупоголовости на улице в лагере Армии, где задавал тон Полковник Хруст и Блеск.

Как и в любой гражданской войне, сказал Дрю, семьи были разделены как по географическому, так и по идеологическому признаку. Таким образом, вполне было возможно, что офицер АРВН оказывался против кадрового вьетконговца, который был его кузеном, дядей или даже братом. Часто случалось так, что противоборствующие стороны вместе росли, и при проведении операций обеими сторонами известие о них передавалось через линию фронта.