Воин-разбойник

Я отправился нанести визит вежливости коммодору Вонгу Саренди, командующему военно-морским флотом Камбоджи и был возвращен к реальности. Во-первых, мой тщательно изученный французский был практически бесполезен. Камбоджийцы говорили на своем собственном французском языке, почти так же, как гаитяне говорят на своем. Поэтому, хотя я заикался изо всех сил, но в основном мне приходилось говорить по-английски. Во-вторых, командующий держался со мной на расстоянии, даже холодно.

Я узнал почему позже — в тот же день, в посольстве. Офицер, которого я заменил, был капитаном 2-го ранга — a capitaine de fregate. Я был всего лишь a capitaine de corvette — капитаном 3-го ранга.

Итак, командующий разволновался насчет того, что США не озаботились послать к нему самого лучшего, и он воспринял это как дипломатическое оскорбление. Да и черт с ним — он никогда до этого не встречал бойцов SEAL. Посольство располагалось в большом белом здании в одном квартале от реки. Оно было окружено кованой железной оградой, увенчанной колючей проволокой — легкая цель для «красных кхмеров», подумал я, въезжая в ворота.

В резиденции посла не было, поэтому я связался с заместителем главы миссии, или ЗГМ, Томом Эндерсом. Эндерс, протеже Генри Киссинджера, представлял собой внушительную фигуру. Он был ростом около шести футов восьми дюймов (прим. 203см), с длинными серебристо-серыми волосами, зачесанными назад за ушами и толстыми, как донышки у бутылок «Кока-колы», линзами очков. Выходец из знатной семьи Коннектикута, получивший образование в Йеле, этот человек выглядел так, словно он был рожден для ношения костюмов в тонкую полоску.

Он мельком глянул на меня и объяснил ситуацию раскатистым аристократическим басом. Первое: сельскую местность, в основном, контролировали коммунистические отряды «красных кхмеров» — раз, так что все, что доставлялось правительству, от пуль до риса и мыла, они получали по реке — два, парень, которого я заменял, был то, что надо, но не слишком много сделал для улучшения ситуации — три. Ситуация была проста — кхмерский флот был в значительной степени неэффективен в предотвращении нападений «красных кхмеров» на конвои снабжения, которые шли вверх по реке из Южно-Китайского моря. Четвертое: число террористических атак в Понмпене за последние шесть месяцев увеличилось в два раза, что не слишком способствовало укреплению морального духа и общественного доверия.

— Что-нибудь еще?

— Конечно, капитан 3-го ранга — исправьте это.

Айе, черт возьми, айе, сэр. Так я и думал. Я прикусил язык.

— Мы попробуем, сэр.

Вообще-то, мне нравился Эндерс. Он не был ежедневно выжидающим, запискописательным слабоколенным диплодинком из Госдепартамента, который сдавался при малейшем намеке на угрозу. Эндерс никогда не отступал от драки. Он понимал необходимость тайных операций и войны нетрадиционными методами. Он постоянно давил на камбоджийцев, стараясь подготовить их к решительному нападению на «красных кхмеров».

Исправить это? Окай. Я быстро выработал для себя распорядок. Я вставал в 5.00, ехал в штаб-квартиру ВМФ Камбоджи и получал сводку разведданных о операциях за прошедший день и планах на текущие операции, в 7.30 шел в посольство, брал кофе и докладывал Эндерсу. Потом я отправлялся домой, часок тренировался, приводил себя в порядок и возвращался в штаб флота. Я оставался там весь день, наблюдая и слушая, или отправлялся на патрулирование реки. Ранним вечером я возвращался к себе на виллу, чтобы поужинать, вздремнуть часок, а затем около 22.00 возвращался в штаб, чтобы посмотреть, как они справляются с ночными операциями. Если камбоджийцы проводили операцию — а это случалось почти каждую ночь — я следовал за ними по пятам, чтобы посмотреть, как они справляются. С 03.00 до 04.00 я дремал дома, а затем вставал, переодевался и снова возвращался в штаб кхмеров в 05.00. Я провел в Пномпене в общей сложности 396 дней.

В течении 291 из них я был в бою.

Несмотря на мое неудачное начало с главкомом, я хорошо ладил с начальником оперативного отдела, энергичным офицером-кхмером по имени Ким Симанх, который хорошо говорил по-английски и предоставил мне свободный доступ в его штаб-квартиру.

Даже главком — именно так все называли коммодора Вонга Саренди — после того как он три недели наблюдал за моими приходами и уходами, внезапно решил, что ну да, он все-таки может говорить на английском. Однажды он подошел и обнял меня, и с тех пор не было ничего такого, чего бы я не получил от камбоджийцев, если попросил.

Я стал сотрудничать с кхмерами: я начал ездить на «пиберах», которые защищали конвои, показывая младшим офицерам-кхмерам — я звал их «минками», от Marine Nationale Khmer — как дейстовать против засад противника.

Как-то ночью я отправил два «пибера» вниз по реке зачистить место засады «красных кхмеров» — примерно в двадцати пяти милях к югу от Пномпеня. Они обстреляли малый десантный катер недалеко от центра узкого русла реки Меконг.