Воин-разбойник

Женщины были в изобилии. Там были местные МСТМ — маленькие смуглые машинки для траха — доставляемые в бесконечном количестве моим слугой Сотаном. Там была британская медсестра, которая целыми днями околачивалась у меня дома и молодая секретарша из французского посольства, которая считала что я неплохой «тюлень» для американца.

Два-три раза в неделю я обедал с командующим флотом и его заместителем, которого звали — я клянусь — Су Шеф. (Т. е. как шеф-повара в ресторане. Прим. перев) Теперь, пока мы ели цыпленка с лемонграсс и пили коньяк «Хеннесси», наша беседа легко переходила с французского на английский и пиджин-кхмерский. Я устраивал коктейльные приемы по меньшей мере раз в неделю, обеды — два раза в месяц, смешиваясь и взбалтываясь с атташе из других посольств в лучших традициях шпионской школы.

Моим излюбленным противником был советский военно-морской атташе Василий.

Мы пили рюмку за рюмкой — я со своим джином, он со своей водкой — и врали друг другу.

— Сколько у тебя детей, Марсинко?

— Семь. Все мальчики. А у тебя?

— Никого. Я холостяк!

Верный шанс. У него, ходили слухи, была жена дома в Москве и трое детей, и он, вероятно, тоже знал всю мою историю. Но мы сидели, пили и лгали, и все хорошо проводили время, а налогоплательщики оплачивали счет.

Самым большим недостатком моего назначения было то, что я ходил на множество кхмерских похорон. Дело в том, что камбоджийцы теряли много людей. Эти потери поставили меня, как законного представителя американского правительства, перед этической дилеммой. Причина была в том, что я знал, что главком ВМФ снимал пенку с американской военной помощи, а также получал долю от всех гражданских конвоев, которые он защищал. Если бы я был строго официальным атташе, я бы доложил о его действиях. Но правда заключалась в том, что он это делал, чтобы заботиться о своих людях. В отличие от США, камбоджийцы не выплачивали никаких пособий в случае смерти, так что если моряка хоронили, его семью вычеркивали из платежной ведомости. Главком и Су Шеф помогали семьям погибших в бою из своих взяток. Я считал то, что они делали, было потрясающе для боевого духа, поэтому держал рот на замке.

Примерно через полгода после моего приезда, Су Шеф и Ким Симанх решили, что они действительно будут есть из одной тарелки со мной. Я уже прошел с ними через кучу тонких кхмерских трюков и отплатил им сполна. В конце-концов, я был ветераном мозготраха с вьетнамцами. Но они продолжали играть со мной в свои игры.

Например, поедание черепахи. Камбоджийская традиция гласит, что если она передана тебе головой вперед, это означает, что у тебя вялый хрен. Отлично, после того, как я это усвоил, я верну ее назад тем же путем — головой вперед, прямо Киму Симанху. Поиметь меня? Не, ребята — Домах'нхйею. Поиметь вас.

Когда я это проделал, главком начал хохотать.

— Видите ли — сказал он своим помощникам, — tu as completement oublie que nos ami Ie capitaine de corvette petit Richard, Ie grand phoque americain, a barbouille Ie camouflage sur les visages des enfants vietnamiens (вы забываете, что наш старый приятель, капитан третьего ранга малыш Ричард, большой американский «тюлень», имел обыкновение мазать лица вьетнамских детей камуфляжем, фр.)

Теперь все должно было стать серьезно. Мы забрались в старый черный «Форд-Фэткон», которым пользовался Су Шеф, и поехали на квартиру Кима Симанха. Там собралось около трех дюжин старших офицеров флота.

— Bienvenu, Ричард, — сказал Ким Симанх.

Он указал на стол и показал, куда мне следует сесть.

— Добро пожаловать на поедание кобры.

Я улыбнулся ему.

— Ты хитрый маленький темнокожий сукин сын.

— Большое тебе спасибо, ты, ширинкососущий обезьяномехий язычник.

Я расхохотался — этот человек действительно учился говорить, как боец SEAL.

Покончив с любезностями, мы начали обед с зеленого салата. Салат требовалось малость пожевать, потому что в нем были маленькие кусочки кожи кобры. Я закончил и положил палочки для еды.

— Хорошо.

— Я рад, что тебе понравилось — сказал Ким Симанх, вызывая слуг.

Затем последовал кебаб из мяса кобры, которое не так уж сильно отличается от гремучих змей. Я съел две порции.

— Тебе, наверное, нравятся кобры — сказал Ким Симанх.

— Вот почему бойцов SEAL зовут змеедами, — ответил я.

Он загадочно улыбнулся и велел подавать следующее блюдо.

Прибыли яйца кобры. Они были слегка с душком, но не хуже китайских тысячелетних яиц или корейских маринованных яиц.

Что же будет дальше?

Принесли два подноса с рюмками. На одном был коньяк. В других была непрозрачная темная жидкость.

— А это что такое? — спросил я своего любезного хозяина.

— А-а-а — протянул Ким Симанх. — Le sang du cobra — кровь кобры.

Он поднял свою рюмку.

— Твое здоровье.

Я поднял свою.

— И твое тоже.

Мы выпили. Сначала кровь, потом коньяк. Коньяк никогда не был таким вкусным.

Су Шеф не мог сдержаться.

— А теперь десерт.

Он буквально подпрыгивал на стуле.

Десерт? Мне понравилось, как это прозвучало. На своей квартире, когда я заказывал «десерт», мой слуга номер один Сотан приводил МСМТ и я поедал свой «десерт» в постели.