Воин Русского мира

– По-тихому не буде, – сказал противник, обдавая Сильвестра смрадом дешевого алкоголя.

– Мне нужна Виктория Половинка. Пчелка. Ты мне не нужен. Иди отдыхать.

В ответ жилец квартиры номер девятнадцать непристойно выругался, за что и получил нового нагоняя. Однако на этот раз ему удалось устоять на ногах. Подернутые недельным опьянением, глаза его прояснились, в них появилось знакомое уже Сильвестру, свойственное местному населению волчье выражение. Что ж, его противник намерен драться.

– Быть по сему! – проговорил Сильвестр.

– Та да, закордонна мразь! – был ответ.

Теперь Сильвестр мог рассмотреть противника. Грузный, сутулый, с беспокойным взглядом, его противник, тем не менее твёрдо стоял на ногах. Устрашающая рожа заросла недельной щетиной, рот оскалился двумя рядами железных зубов, под выпуклым животом болтались вытянутые на коленях, линялые портки. Он заполнял собой почти всё пространство крошечной прихожей. Кроме него, здесь нашли себе местечко узкий шкаф, вешалка и подставка для обуви под ней. И всё бы ничего, и нашлось бы где развернуться, если б не высокая, плотно спаянная куча хлама в углу: коробки, пакеты, связки журналов.

Сильвестр с изумлением покосился на красочные обложки: «Космополитен», «Эсквайр», «Вог». Чудеса! Они читают глянец! Сильвестр со стыдом припомнил соитие с Беловолосой. Спонтанное и стремительное, она оставило по себе ощущение неприятной, оскорбительной нечистоты. Воспоминание о её крупном, неповоротливом, голодном теле, о странном обычае употреблять бранные слова даже в минуты интимной близости, о чугунных, не по-женски тяжелых объятиях вызвали у него желание немедленно покинуть полутемную прихожую. Но добросовестность!

Нанимаясь на эту работу, Сильвестр не сомневался в собственной резистентности к ментальным импульсам чуждого ему народа. Доводить начатое до конца, ставить однозначно трактуемые цели, не отвлекаться на второстепенные задачи, не подменять реалии бесплодными фантазиями, не поддаваться лени, не заменять здравый смысл излишней чувствительностью, желая оправдать собственную недееспособность, не лезть на рожон – чего, казалось бы, проще? И вот он стоит на давно не мытом полу, в захламленной прихожей пустопольской трущобы и борется с неизведанным доселе желанием войти на такую же грязную, захламленную кухню, найти в переполненной мойке емкость почище, наполнить её прозрачной, обжигающей влагой, опустошить и…

– Поговорим? – предложил хозяин квартиры.

– О чем? – быстро отозвался Сильвестр.

– Водки? – вопросом на вопрос ответил хозяин.

Несколько невыразимо коротких мгновений потребовались Сильвестру на преодоление растерянности. Хозяин квартиры напал первым, ударил отработанным ударом в горло и промахнулся. Сильвестр ушел от удара и в прыжке задел хозяина дома по колену. Тот охнул и не только устоял. Он кинулся в атаку. Сильвестр уходил от ударов, совершая затейливые пируэты. Сейчас их схватка походила на сложный обрядовый танец, который мог бы длиться вечно. Но Иван начал уставать.

Нет, всё же Беловолосая плохая хозяйка. Жилище завалено хламом, самой нет дома даже ранним утром, мужа не уважает, плохо думает о нём, и потому он стал таким вот обрюзгшим, бестолково молотящим кулаками в стены собственного дома неудачником.

Не прошло и пары минут, как Сильвестр понял – он имеет дело с отъявленным уличным бойцом. Обычным драчуном-забиякой и не более того. Казалось, будто удары Сильвестра обладают чудодейственным свойством уменьшать массу тела. Грузный Иван Половинка порхал от стены к стене, сокрушая убогую обстановку. Каждое новое движение Сильвестра оставляло на теле Ивана очередную рану, в то время как сам нападавший оставался невредим. Совершая свой первый полет, хозяин квартиры задел головой низко свисающий, зажженный абажур и теперь тот раскачивался, орошая грязные обои, барахло, Сильвестра и его противника беспокойными тенями. И без того грязная майка хозяина квартиры разукрасилась алыми пятнами. Сильвестр ранил его несколько раз ножом, но все раны были всего лишь порезами, неглубокими и неопасными. Ивану пока удавалось избегать колющих ударов, а боли от порезов он, казалось, вовсе не чувствовал. Прибегая к однообразным приемам, Иван всё время пытался поразить противника в горло. Поразить наверняка или уж, как минимум, не пустить дальше прихожей, потянуть время.