Воин (СИ)

Мы рванули кажыдй к своему гноллу. Эти, однако, были намного умнее: в одного из тех, кто бежал рядом со мной, влетел шар заклинания. Не найдя ничего умнее, он закрылся щитом, в кровавых брызгах лишившись и руки, и щита. Следом ему в грудь влетело заклинание от второго геоманта, оставив там сквозную дыру. У другого воина, бежавшего на второго геоманта, не выдержали нервы, и он, развернувшись, рванул обратно. Не пройдя и двух шагов, получил в спину два сгустка, которые его ускорили и буквально разорвали. Еще один наш, вырвавшись вперед и что-то нечленораздельно крича, неосмотрительно пробежал мимо здоровенного гнолла, и Душитель просто и без затей срубил ему голову одним ударом...

Дальше все было как в тумане. Вырвавшись вперед, я бежал зигзагом, а в голове билась только одна мысль: "Назад - нельзя". Налетев на своего геоманта, я одним сильным замахом перерубил посох, которым он закрывался, и разворотил ему голову. Развернувшись, увидел, как Душитель, отмахиваясь своим здоровенным двуручником, рычит, тесня сержанта. Двое, расправившиеся со своим геомантом, стоят растерявшись, не зная, что дальше делать. Мой напарник, добежав, пинал тушу убитого мной гнолла и явно был в неадеквате. Про меч в руке он, казалось, забыл. Потом его взгляд обрел на миг осмысленное выражение, он увидел здоровенную псину и рванул к нему, подняв руку с мечом высоко для удара. Душитель же, видимо заметив новую опасность. в этот момент отбил мечом выпад сержанта, пнул его ногой, от чего тот отступил на пару шагов, и молниеносно развернувшись, насадил крикуна на свой двуручник, как шашлык на шампур. Крик захлебнулся, Душитель выдернул из груди воина меч, слегка крутнувшись на месте, и тут же сделал подшаг к сержанту. Я не нашел ничего лучше, как безмолвно подбежать к главарю гноллов и упал к нему под ноги. Тот, делая шаг назад, перецепившись через меня, упал. Выкатившись из-под туши, и отбросив в сторону мешающийся щит, я ударил мечом по руке, практически ее отрубив.

- Живым! Сказано брать живым! - раздался крик сержанта. Отпрыгнув от зажавшего обрубок руки гнолла, я обессиленно опустился на траву. Адреналин уходил из крови, оставляя лишь неимоверную усталость и отупение.

Душитель, рыча и скуля от боли, перетягивал себе кисть жгутом, кинутым ему сержантом. Я сидел, уставившись в одну точку, практически не моргая. Еще двух воинов, оставшихся в живых, рвало недалеко рядом в кустах.

- Молодец. - Хлопнул меня по плечу сержант. - Два геоманта чисто твои. Да и с псиной ты здорово помог. Будет с тебя толк. А вы чего стояли, обезьяньи выкидыши? Ни на что не годные куски дерьма! - сержант сплюнул, и достал веревку.

Все, что я мог - лишь помычать. Поднявшись на ноги, и шатаясь, как пьяный, я с ненавистью глядел на Душителя, понимая, что первый день вылазки мог стать для меня последним, и я так же, как те семеро, мог лежать сейчас в траве. Связав главаря гноллов, мы двинулись обратно. Не дойдя до Златоземья, к нам выехал конный отряд латников со знакомым лейтенантом во главе.

- Стой! - рявкнул сержант. - Задача выполнена, господин лейтенант! Спровождаем заключенного в...

- Дальше мы поведем его сами. - Прервал офицер доклад. - Возвращайтесь в расположение.

- Но. господин... - начал было сержант.

- Я сказал! Дальше мы сами! - рявкнул лейтенант, и подал знак двоим из латников.

Те, приблизившись, бесцеремонно растолкали нас лошадьми, и отобрав концы веревок, процессия двинулась в сторону Штормграда.

- Вот же мразь... - невидящим взглядом посмотрев им вслед, тихо выдохнул сержант. - Ладно, сочтемся еще. Двинули.

Весь оставшийся кусок дня нас не трогали. Сослуживцы со страхом смотрели в нашу сторону, и старались лишний раз не подходить. В столовой, дополнительно к еде, мы получили по бутылю местного пива, и напившись в хлам, вырубились прямо в казарме, едва успев доползти до коек. Утром, на построении, мы узнали, что ночью из расположения дезертировали пятеро. Нам показали их тела, висевшие на виселице в назидание оставшимся. На следующий день дезертировали еще трое, и одному удалось уйти. Остальных - просто зарубили. Из всего набора, а это сотня новобранцев, через три месяца осталось чуть больше восьми десятков, и тут мне по-настоящему стало страшно.