Воин султана

Они разбили лагерь почти прямо под тем местом, где он лежал, поставили шатры, расставили часовых и развели костры, намереваясь готовить ужин. Неудивительно, что его товарищи неуважительно отзывались о дисциплине в войске Зайдана — Дик еще никогда не видел такого беспорядка и суеты! Шатры были поставлены полукругом, наподобие полумесяца, рога которого доходили до самой линии часовых. Там же были привязаны и все лошади. Дик с усмешкой смотрел на это, заметив также, что большой черный шатер главнокомандующего, самого Зайдана, установлен далеко слева от центра.

Он выжидал до сумерек, запоминая, где стоит каждый часовой, где кончаются линии пикетов, а когда сгустилась тьма, поднялся, оседлал Шайтана, осторожно свел его вниз с холма к броду, сел в седло и беззаботно, с плеском, поехал через реку.

Добравшись до другого берега, он поехал по направлению к низовьям, проскользнув мимо лагеря за прибрежными кустами. Ивовые заросли образовали здесь густую спутанную чащу. Дик нырнул туда, ведя за собой Шайтана, потом привязал коня в надежно скрывших его кустах и снова выбрался наружу.

Не тратя времени на разведку, он направился к первой линии коновязей и стоявшим рядом шатрам проституток. Коновязи располагались в три линии, в каждой около сорока лошадей. Шагая мимо, Дик ухмылялся. Все складывалось идеально! Из шатров доносилась оглушительная музыка, кони нервничали и рвались, а часовые с линии пикетов ушли поглазеть на танцовщиц. Дик шел не спеша, останавливаясь и наклоняясь у каждого колышка, к которому была привязана лошадь, словно офицер, проверяющий, все ли в порядке. Никто не заметил ножа в его руке. В потрепанном джеллаба и грязном тюрбане он ничем не отличался от прочих.

Подрезав все три линии коновязей с одного конца, он зашел с другой стороны и проделал то же самое, потом сбросил джеллаба, держа его обеими руками, словно плащ матадора, устремился к ближайшим лошадям и резко взмахнул им. Кони шарахнулись и бросились в разные стороны. Он взмахнул еще раз, кони кинулись ко второй линии, перепугав других, потом к третьей. Через несколько секунд все сто двадцать животных метались, ржали, вставали на дыбы и неслись на лагерь.

Мгновенно все смешалось. Одни в панике разбегались в разные стороны, другие, напротив, пытались остановить лошадей. Три шатра рухнули под аккомпанемент диких криков и ругани, а перевернутая лампа в одном из них довершила картину.

Дик проскользнул обратно в кусты и отвязал Шайтана. Никто не заметил его, даже тогда, когда он въехал прямо в лагерь, приблизился сзади к шатру Зайдана, скользнул на землю и привязал повод к растяжке. Вытащив канджар — обоюдоострый короткий меч — он прорезал стенку шатра сверху донизу и вошел внутрь.

В этот момент внимание Зайдана было отвлечено суетой в дальнем конце лагеря: он стоял у входа, вытянув шею и пытаясь рассмотреть, что случилось. Дик хрипло окликнул его:

— Зайдан!

Высокий человек небрежно глянул через плечо, слегка повернулся и, все сразу поняв, подскочил и бросился за оружием.

Дик встретил его на полпути, и сталь ударилась о сталь. Зайдан был ловок, как хищная рыба, и гораздо более скользок. Дик почувствовал, как лезвие кинжала противника скользнуло по ребрам, под рукой. К счастью, рана оказалась неглубокой. Дик извернулся, стремительным ударом отбил руку Зайдана, пока тот еще не обрел равновесие после нанесенного удара, и с удовлетворением отметил, что лезвие глубоко вошло в плоть и рука Зайдана ослабела.

Но тут враг обрел голос.

— Убийца! Убийца! — завопил он. — Стража! Стража!

У входа показался офицер с испуганным лицом и потянулся к сабле. Дик сделал последний резкий выпад и с удивлением увидел, как Зайдан замахал руками и согнулся пополам.

Неужели удар смертелен? Но задерживаться было некогда, и Дик, выскочив через прорезь, бросился в седло Шайтана. Жеребцу, отлично выученному, не требовалось ни шпоры, ни понуканий, — достаточно было движения колена. Шайтан рванулся вперед, распугав людей, сбегающихся со всех сторон. Но кто-то узнал белого коня и поднял крик. Дик ринулся через толпу, направляясь в сторону гор. Лишь один из оставшихся позади часовых собрался с духом поднять мушкет и выстрелить, но пуля просвистела в стороне, а в следующий миг он был уже далеко.

Вырвавшись из лагеря и устремившись по дороге на Ифгиг, Дик пустил коня иноходью. Пучком листьев он обтер от крови клинок, вспоминая последний удачный удар: Зайдан, похоже, был ранен тяжело, и все же Дику показалось, что клинок вошел не так уж глубоко.

Услышав первые звуки погони, он усмехнулся про себя и прислушался, прежде, чем пустить Шайтана во весь опор. Да, не все в лагере Зайдана были полными дураками!