Воин тумана (Воин - 1)

- У меня и родных-то нет, да и семьи, собственно, тоже, хотя я благодарил бы богов, если б она была, - ответил Пиндар. - Впрочем, будь у меня родственники, кто-нибудь уже предъявил бы свои права на мое поместье. Так что мне остается надеяться, что благородные афиняне, столь враждебно сейчас настроенные по отношению к фиванцам, все же оставят мне мою собственность, - иначе я окажусь без средств к существованию и меня должны будут содержать богатые родственники, которых у меня как раз и нет!

- Жаль мне тебя. У Оиора есть жена и дети. - Лучник согнул руку примерно на уровне пояса, вытянув четыре пальца. - Вот сколько у меня сыновей! И еще много-много дочерей. Слишком много. Хочешь девочку? Позабавишься с ней пока, а потом, когда она подрастет, как-нибудь ее обеспечишь. Сам выберешь. Оиор очень дешево продает.

- Да как он может! - задохнулась от возмущения Гилаейра. - Неужели это действительно правда? И они продают собственных дочерей?

- Ну разумеется! - сказал Пиндар. - Все варвары так делают, за исключением, пожалуй, их царей. И это очень мудро, по-моему. Детей понаделать легко, а сколько с ними потом хлопот? Я на твоей стороне, Оиор.

- Легко мужчинам! - рассердилась Гилаейра. - А ведь рожают-то женщины! Я, правда, собственного опыта не имела, но другим не раз помогала. Вот, например, моя тетушка...

- Которая нас совершенно не интересует, - прервал ее Пиндар.

- Ты часто разговариваешь с капитаном, - обратился к нему лучник. Оиор хочет знать: куда, по-твоему, пойдет дальше этот корабль?

- В Пирей. Там его переоснастят, и, поскольку судно в отличном состоянии, это займет не больше двух дней. Затем суда Гиперида, видимо, присоединятся к остальному флоту, который, по моим представлениям, болтается где-то у Круглых островов (*73), рассчитывая поймать уцелевшие корабли Великого царя. А может, стратеги сейчас стряпают для нашего замечательного Гиперида новое задание. Никогда ведь точно не предугадаешь, если идет война.

- Ну а ты сам? Что будете делать вы все - девочка, женщина, чернокожий?

- Нас, скорее всего, оставят в Афинах. Тех, кто родом из нашего Светлого города, продадут как рабов. Мне так кажется. Впрочем, если мне вернут поместье, я тут же выкуплю всех на свободу, а если нет - что поделаешь. Латро и чернокожего, возможно, тоже продадут - но, опять же, если у меня будут деньги, я их сразу выкуплю, и тогда Латро сможет подчиниться велению Светлого бога. Если же их сочтут военнопленными, я посмотрю, как можно будет им помочь.

- Я не желаю быть освобожденной рабыней! - заявила Гилаейра. - Я рождена свободной!

- Однако рождена в городе, который теперь завоеван другим государством, - сухо напомнил ей Пиндар.

- А лучников в Пирее отпустят на берег? - спросил Оиор.

- Разумеется. Я полагаю, там с вами и расплатятся. Во всяком случае, если вы этого потребуете. А потом вы сможете отправиться по домам.

- Оиор, возможно, оставит этот корабль и перейдет на какой-нибудь другой, - сказал лучник.

И я спросил его, неужели служба в чужих войсках в качестве наемника является для него единственным источником средств к существованию.

- Но ты ведь и сам наемник, - сказал он. - Так и этот поэт говорит.

- Это верно, - согласился я. - Но я хотел узнать про тебя - вдруг я сам хоть что-нибудь вспомню из своей прошлой жизни? У тебя есть жена и дети, это я слышал; а есть ли у тебя дом и земля?

Он покачал головой.

- У сколотов таких вещей не бывает. Мы живем в кибитках, переезжаем с пастбища на пастбище. У Оиора много, очень много лошадей и всякого скота. Здесь, на юге, я видел у вас свиней и овец, которых никогда прежде не видел. Но эти животные слишком медленно передвигаются. Они не смогут жить в моей стране.

- Не слепит ли тебя солнце, Оиор? - спросил Пиндар.

- Да. Оно слишком яркое да еще отражается в воде! - Оиор, не поднимая головы, смотрел себе под ноги. - А глаза для лучника - все. Я пойду.

Когда он ушел, Пиндар заметил:

- Довольно странно, тебе не кажется?

- Что? Для лучника иметь слабые глаза? - спросил я.

- Они стали вдруг слабыми, - прошептала Ио, - лишь когда он смотрел на тебя, господин мой!

Гиперид, как и обещал, вернулся, когда на корабль как раз поднимались последние семьи моряков. Он привел с собой десяток хорошеньких женщин в красивых - желтых, розовых и красных - одеяниях, в золотых и серебряных украшениях. Некоторые женщины несли в руках флейты и маленькие бубны, однако основной багаж - множество корзин и сундуков - тащили носильщики, нанятые их предводительницей, пышнотелой и рыжеволосой женщиной с холодными голубыми глазами и значительно моложе Гиперида. Она взошла вместе с ним на корму, когда мы уже отталкивали судно от причала; теперь оно сидело так глубоко, что рукояти весел в нижнем ряду чуть не касались поверхности воды.

- Ну-ну, - сказала рыжая женщина, поглядывая на меня. - Вполне подходящий парнишка! Ты где его взял?

- Все они попали ко мне на борт в Коринфе. Я ведь тебе уже рассказывал. Латро можно полностью доверять - наутро он уже забывает все сказанное ему вчера.

- Правда?