Воин тумана (Воин - 1)

Никогда бы не подумал, что эти ледяные глаза могут излучать искреннюю печаль и сочувствие.

- Клянусь! Вот я тебя с ним познакомлю, а завтра он даже имени твоего помнить не будет, если не запишет его в свою книгу. Верно, Латро?

Желая доставить ей удовольствие и немного подразнить Гиперида, я сказал:

- Ну разве я могу забыть такую женщину? Никогда! Ее достаточно раз увидеть!

Она улыбнулась, и на щеках у нее появились ямочки. Потом она взяла меня за руку обеими своими руками, маленькими и чуть влажными, и сказала:

- Меня зовут Каллеос, Латро. А ты знаешь, что удивительно хорош собой?

- Нет, - сказал я. - Но все равно - спасибо на добром слове.

- Очень хорош! Ты мог бы позировать какому-нибудь скульптору. Впрочем, может, еще и будешь позировать. А уж если б ты деньги имел, так и вовсе был бы неотразим. Денег ведь у тебя нет, верно?

- У меня есть вот это. - Я показал ей свою монетку.

- Обол! - рассмеялась она. - Где ты его взял?

- Не знаю.

- Он что, шутит, Гиперид? Неужели завтра он действительно забудет, кто я такая?

- Да, если не запишет в свою книгу, которую всегда носит с собой, да еще если вспомнит, что нужно прочесть свои записи.

- Но это же просто замечательно! - по-прежнему улыбаясь мне, воскликнула Каллеос. - Знаешь, Латро, твоя монета - это не деньги, так, мелочь. Вот дарик (*74) или мина уже что-то значат. Гиперид, отдай его мне, а?

Гиперид яростно замотал головой.

- Дорогая, эта война совершенно разорила меня, всю торговлю кожей нужно налаживать заново. В прежние времена я бы, разумеется, подарил его тебе, но теперь... - Он пожал плечами.

- А нам, думаешь, сладко здесь пришлось, на этом Саламине, битком набитом беженцами? А ты, Латро, выглядишь достаточно сильным. Умеешь ли ты драться на кулаках или бороться?

- Не помню.

- Я видел, как он управляется с мечом, - сказал Пиндар. - Без копья и без щита. Если бы я был стратегом, отдал бы за него десяток гоплитов!

Каллеос глянула на него:

- А ведь ты мне как будто знаком, беотийский свиненок?

- Верно, - кивнул Пиндар. - Мы с друзьями не раз обедали в твоем доме до прихода варваров.

- Вспомнила! - Каллеос прищелкнула пальцами. - Ты тот самый поэт! И ты еще попросил Роду помочь тебе написать любовную поэму - правда, закончилось это несколько... хм...

- Пожалуй, излишне патетически, - подсказал ей Пиндар.

- Вот именно! Как твое имя?

- Пиндар, госпожа моя.

- Ах да, Пиндар! Извини, что назвала тебя беотийским свиненком. Ты же понимаешь - война, все сквернословят. Гиперид конечно же разрешит тебе пойти ко мне в гости сегодня вечером? Особенно, если желает соблюсти собственную выгоду. Не знаю, правда, на месте ли мой дом, но мы с девушками постараемся к вашему приходу все привести в порядок, даже если дом отчасти разрушен. Денег я от тебя не потребую. А если ты сам в них нуждаешься, могу ссудить тебе несколько драхм - отдашь, когда доберешься до дому.

Вот уж не думал, что Пиндар потеряет дар речи! Однако же он явно не находил слов, чтобы поблагодарить Каллеос. В конце концов вмешалась Гилаейра:

- Спасибо тебе, госпожа моя. Ты очень, очень добра!

- Постойте! - Пиндар даже подпрыгнул и взмахнул руками. - Я понял: наш Светлый город спасен! - Он закружился на месте, широко раскинув руки, и обнял Гилаейру и Ио. - Это значит - свобода! И мне вернут мое поместье! И я получу деньги! Мы все снова обретем свободу!

- Это правда, Гиперид, - подтвердила Каллеос. - Благодари спартанцев, Пиндар. Афиняне хотели сжечь Фивы и подчинить себе всю Беотию, но спартанцы были против. Они хотели, чтобы с севера Афинам всегда угрожал враг.

13. О, СЛАВНЫЙ ГОРОД В ВЕНЦЕ ФИАЛКОВОМ!

- Вот и разрушен сияющий оплот эллинизма! - воскликнул Пиндар. Легкий голубой дымок висел над развалинами бывшего города Мысли бессмертной (*75), и хотя сам город был построен достаточно далеко от моря (Пирей, стоявший на самом берегу, пострадал значительно больше), прозрачный воздух и яркое солнце безжалостно подчеркивали жалкий вид некогда великих Афин.

- О, славный город в венце фиалковом! - Пиндар отвернулся.

- Как можешь ты петь хвалы Афинам? - возмущенно спросила Гилаейра. Ведь афиняне точно так же поступили бы с нашим городом, если бы не спартанцы!

- Но ведь мы предпочли сдаться, - возразил ей Пиндар, - и потерпели поражение, даже будучи союзниками Великого царя. Они же отчаянно сопротивлялись натиску врага и победили, несмотря на то, что многие, в том числе и мы, перешли на сторону персов и оказались неправы. Разрушены были Афины, тогда как именно Фивы заслуживали быть разрушенными.

- Неужели ты действительно так думаешь?

- Да. Я очень люблю наш город Светлого бога - насколько человеку вообще дано любить свою родину - и я рад, что Фивы остались целы. Однако в Афинах я учился вместе с Агафоклом и Аполлодором (*76) и не стану лицемерно утверждать, что этот великий город был разрушен лишь согласно воле богов.

Чернокожий знаками призвал меня к молчанию, давая понять, что мы с ним оба участвовали в разрушении Афин. Я понимающе кивнул, надеясь, что больше никто не заметил нашего безмолвного разговора.