Воин Великого Леса (СИ)

Пирамида. В сотню локтей высотой, на вершине которой день и ночь горят огни, а в жертвенную чашу льётся кровь из свежевырванных сердец. Фигуристая, черноволосая девушка лет двадцати и высокий зелёнокожий мужчина внимательно смотрят, как жрец воздевает обсидиановый нож над грудью очередного пленника.

— Ыыыуууааа! — по-звериному закричала Сирина и вскочила с ложа. — Дарен!

Воительница тряхнула головой, пытаясь прогнать остатки кошмара. Но то был не сон, и она это отчётливо понимала.

Девушка приложила руку к высокой груди. Слегка кружилась голова от потока хлынувших в неё новых мыслей и видений.

— Вот мы и встретились вновь, Сир' Эйна! — из самого тёмного угла комнаты, на высвеченную лунным светом дорожку шагнула…она сама?

Сирина словно на своё собственно отражение в воде взглянула! Только у той, которая из тьмы появилась, глаза отчётливо красным отливали!

— Когда-то мы были одним целым, — медленно и словно бы нараспев принялась говорить странная гостья. — Вторая из Трёх, ты вспомнила то время?

— Вспомнила, — глухо ответила Сирина. — да…

— Но потом…ты полюбила простого…смертного! Бросила всё и наложила на себя разделительное заклятье и ради чего?! — вскрикнула гостья.

— Ради любви…-тихо сказала Сирина. — Те три десятка лет, что мы прожили вместе, стали самыми счастливыми в моей жизни…

— Ты отказалась от меня — части самой себя! Ты изуродовала брата, и он вынужден был одеть маску!

— Он не родной, а только по матери…-медленно проговорила Сирина. — И он пытался меня остановить…вернуть обратно в пирамиду…

— И чего же ты добилась? — вкрадчиво спросила гостья. — Ты была равной богам и по доброй воле отказалась от своих сил и знаний. И куда тебя это привело?

Сирина тяжело вздохнула. В сказанных словах звучала определённая доля правды. Горькой правды. Ураган воспоминаний в её голове немного утих, и теперь она стала способно рассуждать вполне здраво.

Воительница вспомнила великую пустыню, пирамиды и людей, чтущих ею семью как богов. Вспомнила и чем-то похожего на Дарена рыжеволосого смертного, того, с кем решила связать свою жизнь, и ради кого она выступила против Третьего из Трёх — своего брата. Затем бегство вместе с любимым через вереницу миров и мощнейшее разделительное заклятие, наложенное ею на свою суть.

— Ты бросила меня! — гневно сказала гостья. — Отказалась от самой себя!

— Ты повторяешься…Другого выхода не было. Иначе моя семья могла меня выследить. Пришлось измениться.

В комнате повисло молчание. А Сирина всё вспоминала о мощнейшем заклятии, изменившим её суть и лишившим значительной части силы. Но чего не сделаешь ради любви?

«-Знала бы Ярха о том, что я душу себе фактически на две половины разделила. Вот бы удивилась! — подумала воительница».

Заклятие, наложенное ею на себя, считалось нерушимым и неотменимым, но что-то определённо пошло не так. Первый мощный удар по разделительной преграде был нанесён Дареном, когда он умирал, отравленный неведомым ядом. Вторым, ещё более мощным, стало потрясение от того, что с ней делали в плену, на острове. И вот теперь третий…

— Дарен! — воскликнула Сирина. — Он в беде!

— Даа….- вкрадчиво ответила гостья. — И что же ты теперь сделаешь? Снова произнесёшь заклятие разделения?

— Есть время любить и есть время жить, — тихо ответила воительница.­ — Но всё это теперь в прошлом. Настало время убивать и время умирать. Да станет разделённое единым.

— Да станет единым! — в тон ей произнесла гостья и шагнула вперёд.

Сирина сделала шаг к ней навстречу. Девушки обнялись и на какое-то мгновение их силуэты поплыли, словно от жара сильного, а потом слились в один.

Воительница открыла глаза. Они отчётливо засветились красным, постепенно чернея, а затем вдруг обрели голубой цвет.

— Пора! — резко произнесла Сир' Эйна и вышла из комнаты.

На улице было довольно прохладно. Как-никак уже осень наступила. Небо на востоке заметно посветлело, а значит до рассвета осталось всего ничего. Сир' Эйна зябко передёрнула плечами, поудобнее перехватила завёрнутые в дерюгу сабли и посмотрела на Башню. Воительница тут же почувствовала на себе поток ответного недоброго внимания.

С духом-охранителем Башни у неё не сложились отношения с самого прихода в Заруб-град. Сир' Эйна прямо-таки физически чувствовала на себе тяжёлое давление чужой волшбы. Поэтому после долгого и не очень приятного разговора с Ильей она отправилась жить на окраину города.

Ярха же, как ни странно, нашла общий язык с духом и могла подолгу стоять, касаясь руками стен и закрыв глаза. О чем они вели речь, никто не знал. Тем не менее, в сердце Башни, в самое святая святых, дух-охранитель её не допускал, ибо таково было повеление Дарена, не давать туда ходу никому, кроме Ильи да Василисы.

— Дарен…-прошептала Сир' Эйна. — Где ты? Что с тобой?…

Она не помнила видения, которое её посетило, но откуда-то совершенно четко знала, что с её воспитанником случилась беда. Он не мёртв, конечно же нет! Но что-то определённо не так…