Воин Забвения. Гранитный чертог (СИ)

— Кто ж служанке запретит глядеть? Хоть на воеводу, хоть на князя самого? А у них это давно тянется. Ни шатко, ни валко. Малушка-то, она вдовая, детишек двое… Я сопля была, понёвы не носила, когда она здесь появилась да с Хальвданом повстречалась. При живом муже ещё. А там муж-то ейный почил от лихоманки. Малуша будто рехнулась совсем, помешалась на воеводе. А он-то ходок знатный, — девушка вдруг зарделась. — Вот и завертелось. То там, то сям их вдвоем замечали за самым… гм… непотребным. Много-то о них не говорили, но княже всё узнавал. Долго терпел да не выдержал. А тут ещё такое приключилось, что Малушка от воеводы понесла. Бабы наши старшие быстро знахарку притащили, чтобы дитя в её чреве извести. Говорят, княже приказал. И Лерх, его лекарь, мог с тем управиться, но мараться не стал. Потом, как Малуша после выкидыша отошла, отослали её к матери с детишками на время. А Хальвдан недавно уехал мужчин в дружину набирать. Вот так вот всё обернулось.

Млада с ночного недосыпа почти задремала под рассказ Раски и не сразу заметила, что та замолчала. Не очень-то ей были интересны все эти истории про воеводу и его любовниц, но иногда лучше выслушать. Раз уж собеседник из неё плохой. Раске, похоже, то и надо было. Она совсем пригорюнилась над судьбой Малуши и даже сама начала тихо всхлипывать.

— Перестань! — рявкнула Млада и раздражённо села на постели.

— Да как же так-то? — промямлила Раска. — Как так можно? Она ж любит его…

Млада много нелестного могла бы рассказать девчонке о силе мужских привязанностей, но не успела. Вернулась Малуша. Лицо её припухло от слез и покраснело, потеряв изрядную долю привлекательности. Женщина взяла полотенце и стала вытираться. До слуха донеслись её приглушенные слова:

— Небось, рада, что так вышло? — Малуша подняла взгляд, наобум швырнула полотенце в угол и шагнула к Младе. — Знаю я… Вижу. Глаз на моего мужчину положила? Утром кто с ним во дворе по земле в обнимку катался?

Млада усмехнулась и кашлянула, стараясь не показать Малуше, как сильно ей хочется расхохотаться прямо ей в лицо.

— Думала бы лучше, что болтаешь, — спокойно произнесла она, задавив в груди рвущийся наружу смех. — Я тебе не соперница и не за тем сюда пришла, чтобы замуж выскочить. Воеводу своего с потрохами можете скушать от большой любови. Или на куски порвать. Мне всё едино.

— Врёшь, гадина!

Млада не выдержала и встала. Малуша невольно отпрянула.

— Ой, не надо меня во вранье обвинять… Я на это дело жутко чувствительная.

Малуша всё-таки сделала ещё шаг к ней, но замерла в нерешительности. Наверняка, прекрасно понимала, что, если затеет драку, не выйдет из неё победительницей. Млада бесстрастно наблюдала, как злобу на лице женщины сменяет сомнение. Раска зашевелилась на своём месте, решая, видно, стоит ли влезать. Но тут Малуша развернулась и раздосадовано выскочила из клети.

— Вот зачем ты так? — Раска бросила на Младу взгляд, полный упрёка, и вышла следом.

«Бесы бы вас драли, дурынды!» — тихо проговорила Млада и снова уселась на лавку.

Если так дело дальше пойдёт, то недавний изматывающий путь до Кирията покажется великой благодатью. А уединённая жизнь — и того больше. Похоже, нигде в этом доме нельзя было спрятаться хоть на время. Потому Млада в клети задерживаться не стала: чего доброго вернётся Малуша с новыми глупыми обвинениями. Сложно придумать более скверное завершение не слишком-то удачного дня.

Она вернулась во двор и пошла дальше от дружинных изб, разглядывая землю под ногами, в очередной раз размышляя, правильно ли поступила, придя в Кирият. Ведь ей здесь не место, среди стольких людей, глядящих с интересом, а то и с дружелюбием на неё. На ту, которая только и заслужила за всю жизнь, что болтаться на шибенице. Но Млада твердила себе, что по-другому поступить не могла.

Погода стояла тихая, сонная. Небо заволакивало влажной дымкой. Казалось, воздух можно раздвинуть руками, до того он стал плотным к вечеру. К запаху пыльной, разогретой солнцем травы примешался ещё один, чуть пряный. Приятный и домашний. Через мгновение он перекрыл другие; Млада подняла взгляд — она оказалась в том саду, что видела издалека — и прошла дальше меж яблонь. Кудрявились поредевшие кроны над головой; отяжелевшие ветви клонились к земле. Тут и там слышался стук падающих яблок. Тени от ещё не опавшей листвы скользили по лицу, чуть кривые стволы обступали кругом, словно приглядывались. Тонко и пронзительно пахло лёгкой сыростью. Сад был запущенным, заросшим лопухами и крапивой. Похоже, никто давным-давно сюда не заходил и яблок не собирал. Тишина, царящая здесь, навевала умиротворение и спокойствие. Растворялись в насыщенном, вязком воздухе остатки прошедшего сна.

Млада сорвала яблоко, обтёрла о рукав и надкусила. Сладкое. Видно, нынешнее лето тут выдалось жарким. А сад большой и явно старше детинца. Наверное, помнит ещё тех, кто жил на этом холме раньше. Он-то уж точно не забыл.

Медленно плутая между яблонь, Млада вышла на обширную поляну. И замерла, не сразу сбросив с себя задумчивость. А между тем место посередь сада нашлось занятное.