Война

Продавать нам совершенно нечего, у нас нет ни техники, ни оружия. Украсть мы тоже ничего не можем, мы просто не знаем, где можно что–нибудь украсть.

— Не знаю. Зюзик, давай продадим патроны.

— А где мы их возьмем? — спрашивает он. — Наряд у нас только завтра, а Смешной оружейку не откроет.

Оружейка заперта на простой амбарный замок, и ключи хранятся у дежурного по роте. Сегодня это Смешной (мы заступаем в наряд по очереди с разведкой). Он может брать оружие по своему усмотрению — сколько угодно. Боеприпасы никем не контролируются. Патроны просто свалены кучей в углу, и никто никогда их не считал. Завтра, когда я заступлю в наряд, мы сможем продать их сколько угодно, но вся беда в том, что деньги надо достать к завтрашнему утру.

— Слушай, — говорю я. — Может, у Сани в бэтээре есть?

Вчера Косолапый Саня заставил меня мыть его бэтээр, и под башней я видел спортивную сумку, битком набитую лентами. Саня оставил ее лично для себя. Рискованно, конечно, Саня убьет, если узнает, но другого выхода нет.

Мы ждем обеда. Когда разведка проходит в столовую, я залезаю в бэтээр. Сумка стоит под башней, как я ее и оставил. Он сразу догадается, кто взял патроны.

Я открываю сумку. Черт! В ней, оказывается, совсем не пулеметные ленты, а снаряды для скорострельной пушки БМП. Они намного больше и особым спросом не пользуются, их некому продавать, бэх у «чехов» не так уж и много. Все же я беру два снаряда на пробу — один разрывной и один зажи гательный.

Вечером мы идем в Моздок. Наш полк не огорожен забором, и в город можно свалить просто так, прямо из казармы. Солдаты шатаются по степи как попало, словно бродячие собаки, их никто не считает и не сторожит. Ты можешь не появляться в казарме неделями, и тебя никто не хватится. Тебя могут убить, продать в рабство, похитить, и об этом никто не узнает. В этом полку мы вроде как бы сами по себе — начальству недосуг заниматься такой ерундой, как солдаты.

Мы ходим по вечерним улицам и всем подряд предлагаем патроны. Наше предложение никого не удивляет, оружие тут продают все. Жители отрицательно качают головами, двое интересуются, что за патроны, но, узнав, что от БМП, отказываются. Один пацан лет двенадцати спрашивает нас, можем ли мы достать «мухи», он согласен купить их у нас по миллиону за штуку. Мы договариваемся встретиться с ним послезавтра.

Патроны продать нам так и не удается. Мы стоим на автобусной остановке, город постепенно засыпает, улицы пустеют. Ночью тут никто не ходит, слишком опасно. Разрывной снаряд оттягивает мне карман, я достаю его и швыряю в кусты за остановку. Зюзик выкидывает туда же и свой зажигательный.

— Ну, что будем делать? — спрашиваю я его.

— Не знаю.

Возвращаться в казарму без денег мы не собираемся. Мы готовы простоять на этой остановке хоть двое суток, пока Тимоха не уедет, только бы не возвращаться. Все равно он сегодня не даст нам спать и снова погонит за деньгами. Чем ближе к отпуску, тем злее он становится и ревностнее следит за нашими поисками.

На вокзале трогается поезд. Это пассажирский, он отправляется не в Чечню, а в сторону дома, на север.

Мы куда–то бредем просто так, без определенных планов. В одном из дворов стоит одинокая машина. В ней установлена магнитола.

У меня моментально созревает план.

— Слышь, Зюзик, давай на фишку[2]!

— А ты что будешь делать?

— Ничего. Давай на фишку.

Зюзик отбегает к углу дома. Я поднимаю с земли камень и кидаю его в боковое стекло. Оно мгновенно покрывается трещинками, словно паутиной, и с треском проваливается внутрь. Я быстро просовываю руку, открываю дверь и залезаю в машину. Я понятия не имею, как воруют магнитолы, я вообще ни разу в жизни ничего еще не воровал, но действую быстро и уверенно, словно всю жизнь промышлял грабежом.

— Динамики, динамики возьми! — шепотом кричит мне Зюзик от угла.

Я с мясом вырываю и динамики. Хватаем ворованное и бежим через дорогу во дворы.

— Это же кража! — сообщает Зюзик, пока мы пытаемся отдышаться в каком–то подъезде, куда забежали, чтобы рассовать по карманам награбленное. — Если нас поймают, то посадят.

— Ага, — говорю я. — И в угол поставят.

Я прячу магнитолу за пазуху, он берет динамики, и мы идем дальше. В эту ночь мы грабим еще три машины. По моим подсчетам, должно хватить.

Сегодня Тимоха не скинул меня ногой с кровати, как обычно, а потряс за плечо.

— Давай иди, открывай оружейку.

— Тимоха, у меня нет денег, — сказал я спросонья. В эту ночь я спал часа полтора, не больше. — Я достану завтра, я принесу, честно.

— Да, да, завтра принесешь. Иди, открывай.

Я — дежурный по роте, и ключи от оружейки у меня.

— Что, оружие выдать? Вы в Чечню? — наконец доходит до меня.

— Да, в Чечню, открывай.