Война

— А ты кто? — спросил я его выгадывая время для раздумий. Ситуация, действительно была хреновая. Не останавливаться же по пять раз в день чтобы они могли определиться в пространстве.

— Я — наиб этих скромных и смиренных людей.

— Наиб, я вижу мудрость на твоём лице. Как ты определяешь где восток?

— Днём — по Солнцу, вечером по звёздам.

Логично, чёрт подери.

— А когда не видно Солнца или звёзд?

— По карте, — он не добавил вежливой формы обращения, и я понял, что мой рейтинг начал своё падение в его глазах. Надо было срочно что-то предпринимать, вот только стрельбы мне тут не хватало.

— Значит, по карте? — я обежал взглядом помещение. Оно было практически пустым. На полу валялись два десятка тощих матрасов, рядом с которыми лежали небольшие мешки с пожитками работяг. Одну стену украшал плакат с какими-то загогулинами — наверное это были цитаты из из священных книг. С другой стороны, на нас смотрел план пожарной эвакуации — разрез Анаконды со стрелочками-путями экстренного покидания корабля.

— Иди сюда, наиб, — подозвал его я и, когда он подошёл, показал на план.

— Ты знаешь, что это?

— Да. Это план твоего корабля.

— Это карта, наиб. Карта моего корабля. — я выжидающе посмотрел на него.

— Карта? — он подошёл и внимательно изучил план: — Это карта? Но тут нет сторон света!

— Я думал ты искушён в картах, наиб, — с сожалением произнёс я: — Где у карт север?

— Наверху….

Я молча ткнул в нос Анаконды.

— Там север? — он недоверчиво посмотрел на меня.

— Это мой корабль, и кому как не мне знать — где у него север.

В ответ он снова принялся изучать план, что-то бормоча себе под нос.

— Вот ваш восток, — я ткнул в правый борт.

— Ты уверен, Капитана-джан?

— Абсолютно. Это же мой корабль.

Ответить ему помешал шум сзади — работяги, истосковавшиеся по молитве, дружно падали на колени и истово били поклоны правому борту Анаконды.

До окончания вахты Клёна более ничего не происходило. Сменив его в рубке, я проверил курс и уселся в кресло — по прямой нам оставалось преодолеть ещё около трёх сотен световых лет — если, бы не вынужденный крюк, который я заложил, чтобы обойти территорию, контролируемую флотом Империи, и надо было проверить курс. Бдительность лишней не бывает, особенно если у вас на борту представители одной из враждующих между собой сторон.

Перейдя, в очередной раз, на курс следующего прыжка, я убрал руки от рычагов управления. Система была пустая, состоящая только из одной умирающей тусклой звезды, и я мог позволить сделать себе небольшой кофе-брейк, благо кофейную машину я заранее разместил в рубке, переделав под неё один из шкафчиков для скафандров. К кофе у меня был заныканы печеньки и прочие мелкие радости, так что следующие несколько прыжков я собирался провести в обстановке повышенной комфортности.

Я сладко потянулся, постанывая от удовольствия и замер — прямо так, с растопыренными руками. В рубке я был не один.

— Ой, я вас напугала, да? — обойдя спинку моего кресла, ко мне подошла Жанна.

— Вы что тут делаете?

— Я прогуливалась по кораблю, я мало путешествую, и мне было интересно посмотреть, что тут у вас и как.

Я покачал головой. Неодобрительно, покачал, осуждающе — и она это заметила: — Но ведь запрета на прогулки по кораблю нет, да?

— Да, то есть нет. Эээ… В смысле — нет, конечно. Тьфу! Запутали вы меня.

Она улыбнулась: — Извините, я не хотела. А у вас тут интересно. — она обвела помещение рубки взглядом.

— Жанна, — я отстегнул ремни и встал: — Вы в курсе, что в рубке можно находиться только с разрешения капитана?

— Но вы же мне разрешите? И — я же уже тут? — она мило улыбнулась: — Или вы выгоните меня вон?

— Послушайте, Жанна. Вы можете абсолютно свободно ходить по кораблю. Везде, кроме некоторых мест.

— А куда нельзя? — перебила она меня.

— Нельзя в двигательное, в реакторное и…

— Ой. — огорчилась она: — А я так люблю машинки всякие. Они такие интересные. Крутятся, лампочками моргают…

— И в рубку. Сюда, то есть.

— Совсем нельзя?

— Совсем. Только по разрешению капитана корабля.

— По-вашему, да? Вы же мне разрешите?

— Да, то есть нет. — я понял, что окончательно запутался и решил сделсть паузу: — Кофе будите?

— Кофе? Здесь? — она ещё раз осмотрела рубку: — Или вы пойдёте на кухню? А кто рулить будет? Вы же не оставите меня здесь, одну? Или — оставите? А как тут рулить? А вот это что за рычажок? И почему вон та кнопочка синеньким моргает?

— Стоп! — я поднял руку, защищаясь от этого потока вопросов: — Никуда идти не надо. Всё здесь. Так вы кофе будите?

— Со сливками.

— Сливок нет, — я открыл шкафчик и достал с верхней полки две чашки: — Есть сгущёнка.

— Тогда с сахаром. Два куска.

— Хорошо. — я кинул в кружки по паре кусков и поставил одну в аппарат.

— О! Печеньки, шоколадки…. А вы сладкоежка, капитан! — она оказалась рядом и теперь изучала мои заначки.

— Шоколад нужен для работы мозга. Это как лекарство, понимаете?

— У вас голова болит? — невинным тоном поинтересовалась она.

— Нет, — я неудачно подцепил блюдечко и оно, выскользнув у меня из пальцев, неприятно звякнуло и лежащее ниже.