Война 1812 года в рублях, предательствах, скандалах

Например, Псковская губерния, освобожденная от участия в ополчении, сделала следующие пожертвования: муки – 127 000 четвертей [59] ; овса – более 36 000 четвертей; сена – до 200 000 пудов; рогатаго скота – более 6000 штук; лошадей кавалерийских, артиллерийских и подъемных – 983; вина – 400 бочек; тулупов и полушубков – 15 434. Сверх того, граждане городов Псковской губернии пожертвовали 69125 рублей ; духовенство Псковской епархии – 12 313 рублей . Провиант и фураж доставлялся к войскам на обывательских подводах, которых постоянно было в движении до ста тысяч.

Лифляндия дала гораздо больше: «вооружение и содержание конного полка стоило дворянству 392 942 рубля . Вообще же добровольные приношения и поставки, вместе со снаряжением рекрут, простирались в 1812 году до 2 618 902 рублей ».

Кроме того, М. И. Богданович приводит следующие данные:

Эстляндия «пожертвовала на военные надобности 593 902 рубля ».

Астраханская губерния дала 546 574 рубля.

Таврическая губерния собрала 679 161 рубль (по другим сведениям – 756 000 рублей ).

жители Одессы «в короткое время собрали 300 000 рублей ».

различными сословиями Курской губернии пожертвовано «более миллиона рублей».

Цифры эти в сумме выглядят весьма серьезно, но не надо забывать, что деньги на войну давали в основном богатые купцы и помещики. Но, жертвуя миллионы, они их вскоре же возвращали, втридорога сбывая свои товары.

Сделать это было несложно, так как именно им принадлежали все подряды на поставку продовольствия и фуража для армии. Аналогичным образом поступали в 1812 году и фабриканты, которые наживали «упятеренный рубль на рубль», то есть 500 % прибыли.

Так, кстати, делали многие. В результате завышение цен, например, на сахар привело к тому, что в 1812 году он сделался «недоступной роскошью». По Тверской губернии стоимость 1 пуда сахара увеличилась с 48 рублей в 1807 году до 86 рублей в 1812 году.

В не меньшей степени процветало и воровство, и якобы собранные для нужд армии миллионы уходили куда угодно, но не в армейские кассы.

Просто вопиющий в этом смысле случай приводит в своих «Записках» генерал А. П. Ермолов. По его словам, генерал-провиантмейстер Лаба докладывал военному министру, что в Велиже был сожжен склад, в котором содержалось несколько тысяч четвертей овса и 64 000 пудов сена. Все это якобы было сделано с похвальным намерением лишить противника возможности воспользоваться всем этим. Но потом выяснилось, что все это обман, совершенный с целью наживы: склад сожгли пустой, а деньги из казны были положены в карман. На это генерал Ермолов сказал, что «за столь наглое грабительство достойно бы вместе с магазином сжечь самого комиссионера».

Подобных случаев было великое множество. Это дало историку Е. В. Тарле полное право написать следующие горестные слова:

«Интендантская часть была поставлена из рук вон плохо. Воровство царило неописуемое».

Что же касается радикального предложения генерала Ермолова, то оно было бесполезно: «нельзя же было сжечь все провиантское ведомство в полном личном составе».

* * *

В 1812 году крепостное крестьянство составляло около 44 % населения империи (23 млн человек). Условия жизни большинства крепостных были просто чудовищными, и, говоря о народном патриотизме в 1812 году, многие историки активно замалчивают реалии крепостного права, всячески стараясь его приукрасить.

Для чего? Для создания все того же мифа о «дубине народной войны».

На самом же деле люди были крайне недовольны своим положением и своими господами. Соответственно и в 1812 году помещики больше опасались не французов, а бунта своих крепостных. Например, генерал Н. Н. Раевский писал в конце июня 1812 года своему дяде графу А. Н. Самойлову:

«Я боюсь прокламаций, чтобы не дал Наполеон вольности народу, боюсь в нашем краю внутренних беспокойств».

В результате очень многие из помещиков просто убегали из своих деревень в столицы и в губернские города.

Что касается Наполеона, то он прекрасно понимал все это и даже писал своему пасынку генералу Эжену де Богарне:

«Дайте знать, какого рода декрет и прокламацию можно было бы издать, чтобы возбудить восстание крестьян в России и привлечь их на свою сторону».

Находясь в Москве, Наполеон приказал разыскать в уцелевших архивах и частных библиотеках все, что касалось Пугачевского бунта. Особенно его интересовали последние воззвания Емельяна Пугачева. Писались даже проекты подобных воззваний к русскому народу. Впрочем, дальше разговоров и проектов дело не пошло.

Выступления крестьян против своих господ шли и без усилий со стороны Наполеона. Например, в 1961 году историки подсчитали, что в 1812 году было 67 антикрепостнических восстаний, но цифра эта вновь сильно занижена и нуждается в уточнении.

В частности, известно антикрепостническое восстание ратников Пензенского ополчения, имевшее место в декабре 1812 года в трех городах губернии – Инсаре, Саранске и Чембаре.