Война 1812 года в рублях, предательствах, скандалах

«Скорее же всего Кутузов не имел ни определенного плана своих действий, ни желания вмешиваться в решающие события, предпочитая отдать все на волю случая. Но при этом он сделал все, чтобы обезопасить себя от каких-либо нареканий, что, в свою очередь, нуждалось в подыскании другой удобной кандидатуры для нападок. А кого выдвинуть на эту роль, как не своего заклятого врага? Просто нужно было надлежащим образом подготовить к этому общественное мнение, чем фельдмаршал активно и занялся».

А вот всегда старающийся сохранять объективность Дэвид Чандлер замечает:

«Трудно понять медлительность Кутузова вплоть до 26 ноября, если не видеть в этом намеренного желания дать Наполеону уйти за Березину. Его противоречивые приказания своим подчиненным, особенно Чичагову, были основной причиной потери, казалось бы, неизбежного и полного успеха».

Как бы то ни было, Наполеон ушел, а «козлом отпущения» был сделан адмирал Чичагов. Кутузов припомнил Чичагову его разоблачения в Дунайской армии и прямо обвинил адмирала в неудаче. Поскольку другие части бездействовали, обвинить больше было действительно некого.

Так наступила развязка интриги, которая началась весной 1812 года. Великолепно осведомленный Давыдов считал, что Кутузов «ненавидел Чичагова за то, что адмирал обнаружил злоупотребления князя во время командования Молдавской армией». Де Местр позже вспоминал: «Кутузов ненавидел адмирала и как соперника, могущего отнять у него часть славы, и как моряка, сведущего в сухопутной войне».

По свидетельству князя А. Б. Голицина, ординарца Михаила Илларионовича, тот с насмешкой говорил, «что моряку нельзя уметь ходить на суше и что он не виноват, если государю угодно было подчинить такие важные действия в тылу неприятеля человеку хотя и умному, но не ведающему военного искусства».

«Однако необоснованность большинства обвинений Кутузова была очевидна современникам и не могла сбить их с толку. Они-то прекрасно понимали, кто на самом деле является виновниками срыва операции»[66].

В частности, английский представитель при главном штабе русской армии Роберт Вильсон сообщал 18 (30) ноября 1812 года в Санкт-Петербург своему непосредственному начальнику лорду Каткарту:

«Я ни от кого не слышал, чтобы адмирал Чичагов заслужил неодобрение. Местное положение дел таково, что не позволяло ему идти на неприятеля. Мы виноваты, потому что два дня были в Красном, два дня в Копысе, почему неприятель оставался свободным с тыла, что есть немаловажная выгода, когда предстоит переходить реку, имея перед собой неприятное ожидание найти две противные армии».

А вот мнение генерала А. П. Ермолова:

«Не могла слабая армия адмирала удержать Наполеона. Ему выгоднее было направление на Минск, но более необходим был кратчайший путь, ибо мог ли он не полагать, что вся наша армия в самом близком расстоянии и, соединясь с армиею адмирала для преследования, могла его уничтожить».

Интересно также мнение фрейлины императрицы Елизаветы Алексеевны Роксандры Эделинг:

«Чичагова обманывали неверными уведомлениями, и он пропустил Наполеона через Березину, что и повлекло на него всеобщее порицание, и хотя он пытался поправить неудачу, преследуя неприятеля с изумительною быстротою, но никто не оценил его усилий. По своему чудачеству он отправил к государю с отчетом о своих действиях заклятого своего врага генерала Сабанеева[67], который конечно не постарался его оправдать. Но государь был настолько проницателен и милостив, что обсудил дело как следует, и Чичагов мог с отличием продолжать службу, если бы в припадке своенравия внезапно не попросил бы увольнения».