Война. 1941—1945

Красная Армия предстала пред миром как Освободительница не только потому, что, одерживая победы, она неустанно движется на запад, но и потому, что ее чаяния — это чаяния всех честных народов. Она никому не навязывает своих идей; но одно ее приближение, ее присутствие оживляет народы, как свежий ветер, как солнечный свет. Морские течения не «вмешиваются» в жизнь садов, но благодаря им в Тронхейме цветут розы. Мы видим, как просияла оскверненная фашизмом душа болгарского народа. Десятки лет болгары были на Балканах чужими жандармами, невольными поджигателями; и вот вместе с югославами они освобождают села Македонии. Разве это не чудо? Оно стало возможным потому, что на Балканы пришла Армия-освободительница. Нельзя без волнения читать о том, как жители заполярного Киркенеса уничтожили эшафот, на котором немцы казнили отважных норвежцев. Разве такое зрелище не высшая награда для наших солдат, которые, присягая Родине, тем самым присягают свободе и братству народов? В Ужгороде, в Белграде, в Люблине Красная Армия увидела слезы радости, которые прекраснее всех драгоценных каменьев.

Напрасно иные клеветники хотели восстановить против нас поляков. Мы не ищем в этой войне ни чужих земель, ни господства, ни суетного возвеличения. Когда-то Герцен писал о своих польских друзьях, которые остерегались всего русского: «Они ищут воскресения мертвых, мы же хотим поскорее схоронить своих». С тех пор многое изменилось: народы России давно похоронили своих палачей, которые были и палачами Польши; а зубры, переехавшие из польских пущ в дома Хемстеда, все еще жаждут воскресить призраки далекого прошлого. Но Польша и мир знают, что мы идем на запад с одной целью: освободить народы от их угнетателей. В одном польском городке девушка показала нашим бойцам пузырек с ядом, который носила при немцах на груди; она сказала: «Мы называли это счастьем жизни». Растоптав флакончик, она улыбнулась — впервые за долгие годы. При немцах счастьем ей казалась свобода умереть своей собственной смертью. Красная Армия принесла ей другое, великое счастье: свободу жить своей собственной жизнью.

В далеких от нас странах люди теперь знают цвет русской шинели и звезду на шапке, путеводную звезду. Париж понимает, что в его освобождении приняли участие герои Белоруссии, Молдавии, Польши, Литвы. Нелегок путь народов: годы затемнения сделали свое; пятая колонна не складывает оружия. Мы видим, как в маленькой Бельгии, которая восхищала нас героическим сопротивлением врагу, нашлись люди, которые куда больше боятся бельгийских патриотов, чем немецких наемников. Мы видим, как во Франции, спешно перекрасившись, предатели, спекулянты, мародеры заседают, произносят благородные речи и пытаются замаскировать свои сейфы ветками лавра. Измученные народы жаждут великого очищения, и в победах Красной Армии за тридевять земель от их городов они находят живительный источник. Из всех изречений Геббельса одно мне кажется разумным — он как-то заявил, что «1945 год не будет походить на 1918-й». Да, тогда Советская Россия была в колыбели, теперь она на переднем крае, и теперь народы не будут обмануты, они не будут обречены на новые страшные испытания.

Мир смотрит на Красную Армию, как на Освободительницу, потому что мы твердо решили поставить в конце этой трагедии не запятую, но хорошую отчетливую точку. Мы не для того идем в Берлин, чтобы дать Гитлеру пенсию, да и не для того, чтобы на его место поставить какого-нибудь благообразного генерала или велеречивого маклера. Мы твердо решили раз и навсегда покончить с очагом заразы. Для этого мало кабинетных рассуждений, для этого необходим тот справедливый гнев, который накопился в сердце нашего народа.