Война 2011. Против НАТО

В далеком же турецком штабе если и не ликовали, ибо все-таки боевой налет планировался вообще без осложнений, то, по крайней мере, могли вздохнуть с облегчением. Даже несколько помечтать. В самом деле, если, как доложились новые союзники, на аэродроме находится еще и топливо, и если оно действительно достойного F-4 качества, тогда мало того, что не придется, посылать заправщик в опаснейшие дали, так удастся еще и действительно использовать аэродром в последующие дни. Ведь ныне, после потери более чем десятка боевых машин, турецкие генералы были просто в бешенстве. Теперь уже забылось, как нервировала поставленная задача изначально, и как не хотелось заносить за кем-то утерянные хвосты. Ныне срыва плановой задачи хватало, дабы завестись и в злости ломать о карту карандаши «Кохинор». К тому же, сбитые самолеты могли вообще расстроить всю операцию на самом главном фронте – политическом.

Допустим, кто-то из пилотов успешно катапультировался? В конце-концов, в каждом из экипажей по два человека, так что даже исходя из худшей вероятности, это неминуемо. Так или иначе, он может попасть в руки местной армии, милиции или еще кого. Вдруг, центральное правительство не сможет вовремя заткнуть рот прессе? В Днепропетровске расползание информации предотвратили, но не может же все время везти. К чему приведет новая утечка? Не попросит ли, американский патрон и союзник, убраться покуда восвояси, до лучших времен?

Конечно, теперь уж дудки, рассуждали про себя турецкие маршалы. Мы, между прочим, понесли кое-какой ущерб. Теперь Крым наш, и мы не бросим его ни при каких обстоятельствах. К сожалению, подобные вопросы все-таки решались в Анкаре, никак не на плацдарме, так что…

Но ведь пока, за счет обретения новой авиабазы, получалось развернуть вектор удачи в свою пользу. Последующие одновременные действия из двух точек – из Крыма и из Полтавской области – заставят мятежников распылить свои немногочисленные силы. Ну, а там где распыление, там вообще-то и прорыв.

Итак, пусть бомбардировщики сядут, дозаправятся и передохнут. Потом надо будет для надежной технической проверки перегнать их в Донецк. Там уже очистили взлетную полосу, механиков подвезут, и значит, проблем не будет. Потом, опять же, по кругу через Донецк, или прямо оттуда, останется перебросить в Полтаву хотя бы роту пехоты и что-нибудь из области ПВО, для усиления охраны, Ну, а на счет остального будет видно.

30. Сенсация

Работа корреспондентом – крутая фишка. У тебя есть журналистское удостоверение – все в зависти глотают слюни. Еще бы нет! За тебя вся журналистская братия, все телеканалы. Если тебя отловят террористы и ненароком отчекрыжат голову, пресса поднимет гвалт и не успокоится, покуда из захоронения не извлекут для музея последний коренной зуб. Пожалуй, даже если одновременно начнется локальная атомная война, весть о твоем несчастье, все едино, будет делать попытки прорваться в уши зрителя. Как же иначе! В этом есть корпоративный журналистский интерес, как сдача профсоюзных взносов – триста гривен в год, как с куста. Если перевести в пиво, то… Нет смысла, взносы принимают только наличными. Значит, каждый, даже самый захудалый спецкор какого-то зачуханой при-заводской малотиражки вовсю переживает за твой снятый скальп, как за свой собственный. Он полностью ассоциирует себя, напяливает твое платьице, он верит, что если и с ним тоже… ну, когда он будет жаться к заборчику в плохо освещенном закоулке, по пути с работы, и какой-нибудь наркоша, не разобрав «сосед – не сосед» пырнет его в печень спицей для вязания. И вот тогда весь демократический журналистский корпус взовьется флагами и… А еще у тебя есть отмазка от ментов. Если тебя поймают в момент отлива у дерева в парке и попытаются наложить штраф, или «пройдемте, гражданин», ты тут же, бросив ширинку как есть, извлекаешь из кармашка книженцию: «Здравствуйте, а я вот интервьюрировал это самое дерево, так что…» Короче, быть журналистом круто.