Война 2020. Первая космическая

Порядок. Алка – баба только в личной жизни дурная. Ну и в точных науках. А так – акула пера и диктофона. И на язык острая. Глядишь, поможет. Все. Личное время – тю-тю. Только почту проверить.

Оп-па. Доча сподобилась письмо написать. Ну-ка…

«Мама, привет!

У нас тут организуют летний языковой лагерь на две недели, дополнительный,

Папа меня отпустил. Его все равно на службу вызывают. Тетя Алена за мной присмотрит.

Обещаю вести себя хорошо.

Теплую одежду я собрала, носков взяла четыре пары.

Целую.

Алиса».

Забавно. Лагерь в начале учебного года? Что это их? Может, в связи с запаркой разгружают родителей? Она вздохнула и затарабанила по клавишам. Потому что теплую одежду и носки ни один нормальный ребенок никогда не возьмет quantum satis[31]. Если, конечно, ребенку одна ненормальная мама не поездит по ушам. Quantum satis же.

День 5 30.08.2020

09:30 мск

Звездный городок

Школа им. В. М. Комарова

Белоголовая фигурка вынырнула из-за кормы взрыкивающего автобуса: «Здрассьте, Алена Михална!»

– Алиса! А где хоть кто-то из взрослых?

– Але-она Михайловна! – Пигалица посмотрела на нее, как на неразумное дитя. – Где мама, вы, я думаю, сами знаете? – Вот же язва. Ну да, маме трудновато прийти и последить за отправкой дочки «в дополнительную смену летнего лагеря». Никакой эвакуации, упаси бог. Просто – еще пара недель на свежем воздухе. Или месяц. Или столько, сколько будет надо. Рядом со Звездным городком – авиабаза Чкаловский. А уж он-то в черный блокнотик супостатом занесен – сто процентов.

– А отец? Бабушка?

– Бабушка в Москве, в поликлинике своей. Оборудует операционную. А папу срочно вызвали на войну.

– Ну уж на войну.

– Алена Михайловна. – Снова взгляд из серии «какие же вы, взрослые, тупые». – Я уже не маленькая.

Мне уже тринадцать лет… В октябре будет. Мой папа – военный врач. И я все понимаю. Вот его записка.

Алена развернула вырванный из ученической тетрадки листок. Почерк Игоря она знала – профессионально-неразборчивый, как медику и положено. В период подготовки, а тем более – на время полета, семьи всех членов экипажа сливаются в одну. Если, конечно, нет каких-нибудь привходящих «из прошлой жизни» обстоятельств типа застарелой неприязни. У них с Шибановыми таких обстоятельств, к счастью, не было – а красавчик-итальянец женой пока не обзавелся. Так что куковала она до приезда сына в основном в обществе Настиных родных.

– Хорошо. В таком случае – держишься рядом со мной. Сходи к Ирине Львовне, отметься, скажи, что будешь в моей группе. Раз папа Игорь попросил.

– Спасибо, Алена Михайловна. – Мгновенный переход в состояние Очень Послушной Девочки, рюкзак – солидный рюкзак, ростом с саму девчушку, добавляется к куче чемоданов, сумок и прочего скарба, галоп к одной из соседних классных групп.

Алена провела очередную перекличку. Двое – из тех, кого эвакуировали организованно, – еще не прибыли. Еле пишущей ручкой накарябала последней строчкой имя-фамилию Алисы. Всего пятнадцать человек. Из двадцати пяти. В пересчете на всю школу… Поместятся ли пятьсот человек в лагере? Она попыталась вспомнить, не забывая оглядываться и одергивать чересчур далеко убредающих подопечных. Вроде бы должны уместиться. Корпусов кирпичных – три, это, понятно, для учеников, домиков щитовых для учителей – четыре… Придется ужиматься. Если военные, как и обещали, двухэтажные кровати завезут – влезем. Уроки и обед – в три смены… Н-да.

Алиса прибежала обратно с запиской от классной – все, дескать, в порядке, отметилась. Встала рядом, только что не прижимается. Боится, несмотря на боевой вид. Надо чем-то занять.

– Алиса, держи телефон. Возьми список, позвони Мише Самойлову и Динаре Джумбаевой – они задерживаются. Поторопи. – Вот так. Теперь дите при деле. Алена оглянулась. Неподалеку директор – Елена Николаевна – и переодевшийся по такому случаю в форму военрук Владимир Васильевич, единственный оставшийся в школе мужчина, что-то горячо обсуждали с водителями автобусов и экипажами сопровождения из ГАИ. Хотелось подойти, спросить о новостях, но класс требовал ежесекундного внимания.

Новости настигли ее сами. Кто-то из старшеклассников притащил – в наивном расчете на неизбежную при катаклизмах вольницу – здоровенный музыкальный центр. «Тынц-тынц» очередной, с позволения сказать, композиции оборвался. Вокруг сразу собралась толпа, но большую часть дикторской скороговорки разобрать удавалось.