Война 2020. Первая космическая

– Мистер Тоцци достаточно размягчен. Как сообщает доктор Понцо, он воспринял указание своего министра с внутренним облегчением. Он готов. К сожалению, мы упустили из вида фактор рассвета, который несколько снизил напряжение на базе, – но наш итальянский коллега смог вернуть объект в нужное нам состояние. Русский тоже показывает ожидаемые реакции. Если эта операция нужна – я говорю «да».

– Она нужна. Джессика?

– Да. Мы способны удержать их вне связи на необходимое время. Четыре часа у нас точно есть. К тому же, при необходимости, мы можем вообще уничтожить их спутник…

– Пока не надо. Постараемся сработать по мягкому варианту. Алекс?

– Общественное мнение полностью готово. Уровень потенциального одобрения акции в Штатах – семьдесят девять процентов, в Европе – семьдесят три. Мы запустили вторую волну роликов. Как новых, якобы со станции, с ножом, так и «грузинских». В Италии прошла демонстрация с требованием отдать Третьякова под суд. Мать Мистера Пицца дала три интервью. Жаль, что мы не можем высадить взвод хороших парней прямо на русской базе и разнести все к чертям. Боюсь, нам даже придется объяснять, почему мы не можем этого сделать. Да под это дело можно будет выбить у конгресса деньги хоть на «Звезду Смерти»! И на корпус спейсмарин с болтерами в придачу! Черт, да наших ребят будут носить на руках, как Нила и Базза. Они станут героями.

– Оптимистично. Надеюсь, все так и будет. Арчи?

– Экстренное заседание парламента Италии прошло в соответствии с планом. Ответ Госдепартамента на официальный правительственный запрос от министра Кальдеролли будет опубликован через сорок пять минут, то есть через полчаса после открытия люков там, наверху. Они все равно работают круглосуточно из-за заварухи в Европе, так что очередной пресс-релиз в неурочный час никого не насторожит. Кроме того, в пресс-релизе в основном общие слова, так что русские воспримут его только в качестве игры на нервах. Сразу постле окончания активной фазы будет дано официальное разъяснение.

– Предполагаемая реакция общеевропейских институтов?

– Если оптимизм Алекса оправдается, то на фоне калининградских событий европейцы проглотят это без особого возражения. Зондаж показал это со всей определенностью. Пока они не хотят поддерживать нас, но в случае удачи они примут ситуацию так, как есть, – тем более что мы сразу же дадим им альтернативу.

– Хорошо. Итак, вовне все в порядке. Теперь – главное. Кевин? – Толстый, таких не берут в астронавты, Кевин производил впечатление старого, опытного полицейского. Каковым он, впрочем, и был раньше.

– Парни проинструктированы. «Орион» – в норме, неисправности и следы саботажа не обнаружены. Не удалось проинспектировать «Союз» – из-за очередной протечки трубы в каюте миссис Гайки она провела ночь в капсуле. Это не позволило проверить пункт пять-один, – все обеспокоенно уткнулись в планшеты, – однако благодаря этой же трубе удалось проверить личные вещи объекта. Ничего настораживающего не обнаружено. Майк проинструктирован насчет непроверенного пункта. Сначала плотная блокировка, при необходимости – использование тазера. Но лучше бы без этого. Затем – изоляция.

– Хорошо. Твое заключение?

– Они справятся. Можно начинать.

Рон оглядел взглядом собравшихся. Возможно, следовало сказать что-нибудь соответствующее моменту. Но зачем? Он обернулся к селектору.

– Канал к «Ориону», Марта… Отлично. Майк? Доброй ночи. Или, вернее, доброе утро.

08:45 мск

Москва

Район метро «Щелковская»

– А?!

– Вставайте, майор! Вас ждут великие дела! Кофе на кухне, еда – там же. Но-но! Р-р-руки от попы! Я как та Баба-яга. Сначала – накормить, а там – посмотрим. Тем более что у тебя есть еще два часа.

Виктор сел, с хрустом потянулся. Свесил ноги на пол, прикрывая краем одеяла то, что было между ними и вполне ничего себе торсом. Ох…

Алла замерла. Виктор с некоторым недоумением оглянулся. Она мотнула головой.

– Что такое? – улыбка, но неуверенная.

– Этого я не видела… Говорила же мне мама, что мужчину за одну ночь узнать невозможно – нужно как минимум еще и утро. – Шутку пришлось срочно рожать, в муках, – хотя ночью в перерывах они сыпались из нее сами. Как и из него.

– Ты про шрам? Было бы странно, если бы увидела – в любви и на войне русский офицер спину не показывает.

Алла прыснула. Ей-то пришлось показать все – они попробовали так, и так, и еще вот эдак Нет, обнимая его, она чувствовала под пальцами что-то – но осмыслить сил не было, хватало иных осязательных ощущений.

– Тебя сбили?

– Сбили? О да!!! – Он выпятил челюсть, выпучил глаза, принял уморительно-героическую позу. – Их было пятнадцать, а мы – вдвоем с ведомым! Я воткнул форсаж…

Он сделал несколько жестов руками, показывая, как именно он воткнул форсаж и, главное, кому. При этом, что характерно, заходя со стороны солнца и оттесняя ее к дивану. Она легонько ткнула его пальцем в грудь, притормаживая:

– А на самом деле?