Война

– Нет, Той, мне надо поскорее исчезнуть отсюда. Пока утренний почтальон не вручил мне извещение о моей казни лично в руки.

Злободневная вышла шутка. Девушка сказалась больной наутро после визита в тюрьму. Понимала, что работник из нее выйдет аховый. Больше суток она провела дома, мыкаясь от кровати к окну, продираясь сквозь депрессию и напряженный страх. Она отключила связь с внешним миром и молча упивалась ненавистью к императору и в не меньшей степени к себе. На следующее утро она решила, что раз уж ее пока не арестовали, то лучше отправиться в лабораторию. Узнать новости и поговорить с Шиманаем. И, может, помириться с Бензером. Не слишком много людей будут навещать ее в одиночной камере, так что нехорошо разбрасываться друзьями.

– Ну, тогда хоть чай выпейте, а то он скоро дом подожжет!

– Ладно.

Она поймала расписной пузырь из своего любимого сервиза, притронулась к его гладкой стенке и «вырастила» тонкий длинный носик, из которого теперь можно было пить. Белоснежная Дорси-два крутилась у ног хозяйки, но девушке сегодня было не до нее. Той взяла кошку на руки, чтобы та не обиделась.

– А пока давайте-ка, я Вас быстренько и окрашу – вишневый так Вам идет…

Самина молча хмурилась, потягивая чай.

– Неокрашенные волосы – плохая примета. Это некультурно!

– Той, если ты не перестанешь наседать на меня с этим, честное слово, я заменю тебя на андроида-мажордома.

Женщина насупилась, отпустила кошку и принялась двумя пальцами наращивать сгоревший кусок портьеры.

– Ну, как хотите, воля Ваша, – её было не так-то просто заставить молчать, – Но я уверена, господин Бюрлен-Дукк едва ли сможет разглядеть Вас среди всех этих мышей.

Самина оставила последнее слово за рабыней, фыркнула и выскользнула за дверь.

Она решила добираться на хелиховере. Это был ее личный аппарат из метаматериалов. В покое он представлял из себя широкую ленту, свернутую в спираль. Как только девушка развернула ее, лента засветилась и стала жесткой, превратившись в узкую пластину длиной около метра. Она быстро-быстро завертелась и образовала колесо в человеческий рост. Самина провела рукой по ободу, и колесо разделилось на два. Они разъехались в стороны. Между колесами было удобное кресло водителя, подножка с двумя педалями и рычаг управления.

Девушка устроилась на мягком сиденье и осторожно выкатилась из гаража. Два колеса на земле располагались по бокам от водителя. Но как только Самина подняла аппарат в воздух, те одновременно переместились, развернулись параллельно земле и заняли положение впереди и позади сиденья. По мере того, как девушка входила в сложные повороты, залетала в туннели, петляла ради развлечения, колеса дружно меняли положение и скорость вращения. То они были сверху и снизу, то диагонально или по бокам, то параллельно дороге, то перпендикулярно ей.

Хелиховер с подсвеченным вращением колес смотрелся очень эффектно, но модель Самины была спортивной – открытой и, как следствие, опасной. Непристегнутому или чересчур любопытному водителю могло запросто оторвать лентой голову или руку.

Девушка была не против такого сценария в то утро, если бы это спасло ее от позора в институте. Разговор Харгена с императором уж, верно, состоялся, а значит, отчим знает о ее визите в службу безопасности. Можно даже не сомневаться, что негодяй выдал ее. Только бы не арестовали прямо на глазах у коллег, она не готова была позировать перед журналистами в таком виде – бледная худая блондинка в белом комбинезоне на фоне мышей-альбиносов. Бр-р.

На подлете к институту с ней связался администратор:

– Доктор Зури, биолаборатории закрыты. Вас перевели на этажи медиков. Будьте добры, парковка сто тридцать, место тринадцать.

Вот так новости. Эта парковка принадлежала главной медицинской лаборатории. Самина прошла мимо сигарообразных капсул карфлайтов к отверстиям для хелиховеров, свернула ленту в трубочку и сунула в дырку под номером тринадцать. В холле был установлен специальный турникет, и пока он обеззараживал девушку и помогал ей запрыгнуть в рабочий комбинезон, она с опаской поглядывала по сторонам. Обычно суетный, забитый людьми и андроидами, этаж будто вымер. Навстречу Самине вышел один профессор Кафт. На поясе у него болталась мошна с силиконовыми мячиками. Он брал их всякий раз, когда посещал особо важные кабинеты, где категорически запрещалось швырять инвентарь об пол.

– Вот твой пульт управления системой безопасности, – взволнованно и бодро начал Шима. – Эта кнопка – внешние двери, чтобы ты могла ходить по этажу. Эта – внутренние, между кабинетами лаборатории, на всякий случай. А эта вот – его барьерная сеть. Не знаю, к чему она здесь, ты лучше ее не нажимай.

Самина все не могла вникнуть в суть этого потока инструкций.

– Постойте, Шиманай, какой пульт, чья сеть? Я арестована? Меня приговорили отбывать наказание в лаборатории?

– Ты что, девочка, умом тронулась от радости? – опешил профессор и кинул в нее мячиком. Не попал. – Я послал тебе целое сочинение на комм…

– Он в море.