Война

— Василий Васильевич! Ты видел, что нам сей Георгиевский кавалер заявляет?! Просто и без риска они работу выполнили! Сейчас я тебе расскажу, а ты пока посмотри на этого корсара. Вчера тут Лощинский в превосходных степенях слов найти не мог, когда рассказывал, как вы напролом через минные поля в кромешной темноте в гавань входили, как открыли огонь пушки с осветительными фейерверками, и почти одновременно с ними все орудия главного калибра, и что за пятнадцать-двадцать минут грамотным и выходящем за понимание точным артиллерийским огнём было потоплено около двадцати миноносцев и истребителей на рейде, а крейсер в это время находясь под ответным огнём миноносных сил и канонерок, совершил манёвр и вышел в торпедную атаку, пустил всего две торпеды и ими потопил два японских минных транспорта, после чего старший офицер чуть не извиняясь доложил, что восемь миноносцев и один истребитель удрать успели, а сей командир подошёл к Лощинскому и поинтересовался, дескать канонерки ему топить или миноносникам как планировали оставить? Лощинский сказал, что такой растерянности как испытал от этого вопроса не испытывал даже когда своей будущей жене предложение делал, и пролепетал что-то типа "Может по плану лучше…". На что сей офицер, чуть не зевая, под огнём главного калибра двух канонерок, приказал следовать к оставленному каравану и снова по минному полю вышел к оставленным кораблям. Там предложил подождать до рассвета, а как развиднелось, повёл караван ни разу не подправив курс, прямо к причалам японской базы, а его команда при этом успевала фарватер обвеховывать, при этом совершенно не понятно как и в какой момент он решил, что надо вешки ставить и когда надо прекратить, но все команды без сомнений и метаний, а сам тем временем приказал открыть огонь, не повреждая причалов, и его артиллеристы открыли такой огонь, что весь берег в дыму и разрывах утонул, десантники потом сказали, что первых японцев только в километре от берега встретили, да и те особенно сопротивляться не спешили. А через час, лениво поглядев на пленных, откланялся и ушёл спать к себе на корабль. И вообще, Лощинский задал вопрос, а не издевается ли над всеми господин Эссен, что легко мог сам без чьей-либо помощи расправиться со всей японской базой, а взял, чтобы поделиться славой, которой ему уже девать некуда! Что на это скажете, Николай Оттович?!

— Степан Осипович! Вы же не думаете, что это правда?!

— Что именно? Что Вы за двадцать минут почти все минные силы базы ко дну пустили?! Или что всего двумя торпедами сразу попали в темноте в две цели?! Или что по минному полю сами ходили и наш караван провели?! Или что спать от скуки в разгар операции ушли?!

— Да, нет, это как раз правда, только спать не от скуки пошёл, а устал очень и переволновался, а как напряжение спало, так и в сон потянуло. Я про то, что "славой делиться" и что "один всё мог сделать и оскорблял так изуверски"…

— Так и расскажите нам, чтобы и мы понимали, что и как.

— Степан Осипович! Вы ведь меня давно знаете. Мог бы сам и один, так и сказал бы. А про канонерки спросил, потому, что сам не ожидал, что так быстро управлюсь с миноносками, да и не зевал я, показалось Михаилу Фёдоровичу. Сергей Николаевич действительно досадовал, что много упустили, но у нас просто стволов не хватило, и так скорострельность на пределе была. А что артиллеристы мои хорошо стреляют, так ведь учил каждого специально, наводчиков менял, новых подбирал…

— А правда матросы говорят, что для этого всех плясать заставил?!

— Ну, да… Было такое… Понимаете, Степан Осипович! Наводчик ведь это не только глаз острый и головой думать, это может, прежде всего, координация движений, когда каждая рука и нога должны в бою на качающейся палубе в грохоте делать своё и очень ловко и точно. Я и подумал, что надо искать тех, у кого координация уже хорошая, а как это в море сделать? Вот и придумал танцы устроить вечером, и с офицерами отслеживали хороших плясунов, не в смысле хорошо плясать научился и любит, а как в пляске или танце двигается. Вот таких отсмотренных я потом к себе на беседу вызвал, поговорил, посмотрел, чтобы не дураки были и из них отобрал новых наводчиков, ни разу не пожалел.

— Вот! Василий! Друг мой! Ты бы до такого додумался?

— А что? Очень толковая мысль и объяснения. Я бы подумал, что-то подобное вообще ввести и не только для артиллеристов-наводчиков.

— А ты знаешь, что его артиллеристы "Асаме" целились в дырки стволов пушек носовой башни? И ведь попали, если от детонации именно арсенала этой башни крейсер взорвался!

— Это с какого же расстояния?

— Да, кажется кабельтовых восемь-девять было…

— Это больше полутора вёрст по-нашему? Да быть такого не может!