Война

Рема не хотела умирать или даваться в руки армии. Она собиралась попасть в город и найти старушку или мать — того, что сжалится и поможет ей. Она спрячется у них, соберет припасы и заберется на корабль к острову Гринвуд. Она вернется в свое королевство, к своему народу и к своему Дармику.

Ее судьба не могла так жестоко лишить ее всего — семьи, их любви, ее жизни. Она не хотела верить в это. Рема будет бороться изо всех сил.

Он улыбнулся и отвернулся от нее, пошел к проему в стене. Она поспешила за ним, зная, что он проведет ее внутрь. Десятки солдат охраняли вход, проверяли бумаги входящих.

Натенек встал перед юным солдатом и протянул ему два листка.

— За меня и мою жену, — хрипло сказал он. Солдат взглянул на документы и махнул им проходить. Натенек забрал бумаги и спрятал их в плащ.

Рема молчала, шагала за ним. Почему он не сказал, что работал на императора и вел пленницу? Он хотел скрыть свою сущность ото всех? Внутри Натенек обвил ее талию рукой и удерживал рядом.

Рема была поражена столицей. Она словно спала и могла вот-вот проснуться в каюте на корабле или в спальне в крепости мятежников.

Здания обрамляли узкие улицы, люди шли плечом к плечу. Здания были в два этажа, из грубых каменных блоков. Все они были светло-коричневыми, сочетались с песком. Это выглядело гадко. Никаких растений, никаких красок.

— Хватит пялиться, — прошипел Натенек на ухо Ремы, она вздрогнула. — Опусти голову и шагай быстрее.

Кто-то врезался в ее плечо.

— Простите, — буркнула она. Незнакомец поспешил прочь, не ответив.

Натенек зарычал, качая головой, сжав губы, словно злился. Он увел ее в темный переулок, прижал к стене.

— Хватит болтать, — потребовал он, прижав ладони по бокам от ее головы. Его тело закрывало ее, и он склонился, словно хотел поцеловать ее. Все прохожие посчитали бы их за обнимающуюся пару. — У тебя дурацкий акцент, — прошипел он.

— Простите, — прошептала она.

— Нам нужно пройти незаметно, — он смотрел ей в глаза, словно умолял подыграть. — Хватит озираться, иди рядом со мной, опустив голову, и веди себя так, словно у тебя есть цель.

— Цель? — спросила она.

— Да, — он прижался лбом к ее лбу. — Словно ты знаешь, куда идешь, что делаешь, чтобы не выделяться.

Рема отклонила голову к грубой стене за ней, подальше от него. У нее была цель — найти того, кто пожалеет ее и поможет.

Натенек вздохнул.

— Если не будешь слушаться, я снова тебя выведу из строя.

— И притащите мое тело в замок?

Он прищурился.

— Если придется.

Рема толкнула его в грудь и сказала:

— Ладно, идемте, — она решила подыграть, чтобы у нее оставался шанс сбежать или отыскать помощь.

— Моя сестра тоже никогда не слушается. Всегда все усложняет, а не доверяет мне, — ворчал Натенек, сжимая ее руку. — Столько упрямства.

Они пошли по людной улице, быстро двигаясь среди толпы. Рема не отставала от него, опустив голову, словно была тут тысячу раз, знала, куда идет и что делает. У половины прохожих были похожие на ее плащи. Остальные были в длинных коричневых штанах и простых туниках, даже девушки. У всех были шарфы или ткань на шее. Кожа почти не была открытой. Все были подростками или под тридцать. Вокруг было мало детей и стариков.

Хоть солнце собиралось садиться, Рема была покрыта потом. Она ощущала себя свечой, воск стекал по ее бокам. Как люди терпели эту жару?

Натенек выругался. Рема подняла взгляд и заметила темные облака вдали, быстро движущиеся к ней. Тучи закрыли солнце, дав немного отдохнуть от жарких лучей.

Люди побежали, низкий гул разнесся по городу. Захлопывались двери, люди закрывали окна досками.

Натенек побежал, потащив Рему за собой.

— Скорее! — кричал он.

— Что такое? — спросила Рема, пытаясь поспевать за его длинными шагами.

— Песчаная буря близко.

Рема не знала, что это было, но звучало плохо. Тьма опустилась на город, улицы стали зловеще пустыми.

— Куда мы? — закричала Рема. Поднялся ветер, трепал ее плащ. В воздухе летал песок.

— Подними шарф! — вопил Натенек. Громкий гул звучал на улицах, Рема паниковала. Она пыталась прикрыть лицо, но ветер был таким сильным, что она не могла обмотать тканью рот и нос. Она придерживала ткань у лица свободной рукой. — Почти там! — крикнул Натенек, таща ее за собой.

Рема была рада, что Савенек заставлял ее бегать в крепости. Песок отлетал от стен зданий вокруг, жалил ее тело, прорезал ее одежду, будто хлыстом. Она не думала, что вытерпит еще. Они завернули за угол и помчались по улице изо всех сил.

Натенек бросился в дверь слева, застучал кулаками. Ее приоткрыли, и он втолкнул Рему внутрь, закрыл за собой. Рема моргнула, озираясь. Она стояла в длинном пустом коридоре, перед ней был ребенок.

— Спасибо, — сказал Натенек. — Больше никого. Можешь идти в свою комнату, — мальчик кивнул и ушел без слов.

— Где мы? — шепнула Рема. После воя ветра снаружи тут было тихо.

Натенек пронзил ее взглядом и нахмурился. Она забыла, что не должна говорить. Она не знала, почему он злился. Она шептала, а не кричала, и никто ее не слышал.